Читать книгу - "Пираты острова Тортуга - Виктор Губарев"

На следующий день, это был день уже восьмой, Морган двинулся к Панаме. Он выслал вперед хорошо вооруженный отряд в двести человек, дабы разузнать, нет ли на пути засад. Сделать их было очень легко: дорога сузилась и стала почти непроходимой; по ней могли идти не больше двенадцати человек в ряд, местами она была еще уже. Часам к десяти пираты подошли к местечку Кебрада-Обскура Там в них выпустили три или четыре тысячи стрел, причем, откуда сыпались эти стрелы, нельзя было понять. А затем дорога вступила в ущелье и так сузилась, что по ней едва мог пройти только один навьюченный осел. Это вызывало большую тревогу, поскольку пираты никого не видели, а стрелы сыпались на них градом. Они храбро бросились в лес, некоторые открыли огонь по испанцам, которые показались на склонах ущелья, но те через заросли отошли в глубь леса, к выходу из теснины, и там встретили пиратов тучей стрел. Испанцам помогал отряд индейцев, причем индейцы держались очень стойко до тех пор, пока не ранило их командира; он пытался подняться, чтобы поразить одного из пиратов дротиком, но был убит и остался лежать на месте рядом с еще двумя или тремя павшими в бою индейцами… В этом бою пираты потеряли восемь человек убитыми и десять ранеными…»

По свидетельству Фогга, флибустьеры потеряли лишь одного человека, тогда как у индейцев погибло около 30 человек, включая их касика.

Эксквемелин продолжает: «Немного спустя пираты вышли в большую долину, сплошь заросшую травой; все вокруг было видно далеко, и пираты заметили на горе несколько индейцев». Когда раненые были перевязаны, пятьдесят наиболее проворных пиратов тут же погнались за индейцами, чтобы взять кого-нибудь из них в плен, однако все было тщетно… Чтобы обезопасить путь, Морган послал вперед двести человек, а остальных пиратов оставил на склоне горы. Как только испанцы или индейцы увидели спускавшихся в долину пиратов, они тотчас же туда помчались, словно хотели вступить в бой, но скрылись из виду и ушли через лес, оставив пиратов в покое. Вечером начался дождь, поэтому пираты уклонились в сторону, чтобы отыскать место для ночлега и там подсушить оружие. Но индейцы сожгли все свои жилища и увели коров, так что, страдая от голода, пираты были вынуждены вернуться. Они нашли несколько жилищ, но ничего съестного там не было. Все люди не могли разместиться в этих хижинах, поэтому от каждой группы было выделено несколько человек, чтобы охранять оружие, которое и сложили в хижинах. Остальные спали под открытым небом, но сон был плохим, потому что дождь лил всю ночь не переставая.

На следующий день, день девятый [27 января], когда забрезжила заря… Морган приказал снова отправиться в путь, и путь этот был труднее, чем когда бы то ни было прежде, потому что солнце палило немилосердно. Спустя два или три часа пираты заметили десятка два испанцев, которые следили за их действиями. Пираты попытались догнать их, но тщетно: испанцы были очень хитры и хорошо знали дорогу, и, когда пираты думали, что испанцы где-то впереди, оказалось, что они идут в хвосте отряда. Наконец пираты взобрались на гору (с тех пор называвшуюся Горой буканьеров. — В.Г.), откуда открылся вид на Южное море и на большой корабль с пятью или шестью барками: суда эти шли из Панамы на острова Товаго и Тавагилья. Тут отвага снова наполнила сердца пиратов; и еще больше они возликовали, когда спустились с горы в обширную долину, где паслось много скота. Они тотчас же разогнали стадо и перебили всю скотину, которую удалось им догнать. Все делалось очень рьяно: одни пираты охотились, другие разводили огонь, чтобы без промедления приступить к приготовлению пищи.

Кто волок быка, кто корову, кто лошадь, кто осла; туши тотчас же разрубили и неободранные куски мяса бросили в огонь; едва опалилась шерсть, как пираты накинулись на сырое мясо так, что кровь текла по их щекам В разгар пиршества Морган приказал бить ложную тревогу: кто вскочил, кто пустился бежать, однако никто не расстался с мясом, свои куски они прихватили с собой. Наконец все собрались и построились для дальнейшего похода. Отряду почти в пятьдесят человек было приказано выступить вперед, чтобы добыть пленных… Вечером снова показался отряд испанцев человек в двести, они что-то кричали, однако понять ничего было нельзя; за ними погнались, но испанцы словно провалились сквозь землю. Пройдя еще немного, пираты заметили башни Панамы, трижды произнесли слова заклятия и принялись кидать вверх шляпы, заранее уже празднуя победу. В эту ночь они решили выспаться, надеясь вступить в Панаму на следующий день рано утром. Они расположились в чистом поле и стали бить в барабаны, трубить в трубы и махать флажками, будто наступил большой праздник. На звуки труб прискакало около пятидесяти всадников, которые остановились на расстоянии выстрела; у них тоже были при себе трубы, и, дудя в них, они кричали: «Manana, manana, perros, nos veremos!» («Завтра, завтра, собаки, мы вернемся!»). С этим они ускакали, оставив на месте человек семь или восемь для наблюдения за пиратами. Однако дозор этот не встревожил пиратов: все принялись резать траву, сооружая себе на ночь постель. Отряд в двести человек, который был выслан вперед, вернулся и попытался поймать испанцев. Пираты вообще не очень-то тревожились: мясо у них еще оставалось, а наелись они досыта. Каждому из них было заранее сказано, что делать, если ночью нападут испанцы; вокруг лагеря… выставили караулы. Испанцы всю ночь вели из города огонь из тяжелых пушек».

Накануне сражения в Панаме прошли пышные празднества и молебны; образ девы Марии, сопровождаемый представителями шести религиозных братств и многочисленным кортежем, торжественно пронесли по улицам и внесли в кафедральный собор. Люди исповедовались перед ликами святых, а президент аудиенсии возложил на алтарь Пречистой Девы перстень с бриллиантом стоимостью 4 тыс песо, моля всех испросить у сил небесных помощи в защите города и его жителей. Затем войско вышло из города и расположилось на подступах к нему.

По данным Фогга, оно насчитывало 700 кавалеристов и около 2 тыс пехотинцев. Морган в своем отчете утверждал, что у испанцев было 600 всадников и 2100 пехотинцев. Согласно испанским источникам, Панаму защищали 1500 пехотинцев, 200 кавалеристов и отряд из 30 вакерос (пастухов), управлявший двумя стадами диких быков. Пехота, состоявшая из белых, мулатов, метисов и индейцев, была разделена на три батальона, которыми командовали Хуан Портуондо Боргеньо (губернатор Верагуаса), дон Хуан Хименес (сержант-майор Панамы) и Алонсо де Алькаудете (комендант Пуэрто-Бельо). Верховное командование осуществлял рыцарь ордена Сантьяго дон Хуан Перес де Гусман — «президент, губернатор и генерал-капитан Королевства Тьерра-Фирмы и Провинции Верагуао.

На рассвете 28 января 1671 года Морган поднял свой лагерь и двинулся к Панаме под грохот барабанов с развевающимися знаменами красного и зеленого цветов. Проводники, однако, предупредили его, что «лучше было бы здесь свернуть с большой дороги и поискать другой путь, ибо испанцы на главной дороге безусловно устроили засады и, сидя в них, могут причинить много вреда». Вняв этому совету, Морган повел своих людей через лес по холмам Толедо и спустился на равнины Матаснильос Там флибустьеры заняли позицию на склонах возвышенности, известной с тех пор под названием Передовая гора, где болото и заливные луга надежно прикрывали один из их флангов. Отсюда была видна вся равнина от отрогов сьерры до побережья Тихого океана; в центре этой панорамы лежала, как на ладони, Панама.