Читать книгу - "Два ледокола. Другая история Второй мировой - Владимир Новоженов"

Мне очень нравится приводить позиции литераторов в темах, которые носят сугубо экономический характер. При этом главное, что эти темы не затуманиваются шлейфом экономических терминов.

Обратимся за поддержкой и комментарием к очень популярному в конце прошлого и начале века нынешнего лингвисту. И, конечно же, он будет вновь американец.

Так честнее…

«Нью-Йорк тайме бук ревю» однажды написала: «Если судить по энергии, размаху, новизне и влиянию его идей, Ноам Чомски — возможно, самый важный из живущих сегодня интеллектуалов» (впрочем, как Чомски с иронией отметил, далее в этой статье выражается недовольство тем, что его политические работы, которые часто обвиняют «Нью-Йорк тайме» в искажении фактов, «сводят с ума бесхитростностью»). По данным «Arts and Humanities Citation Index», между 1980 и 1992 годами Чомски был самым цитируемым из живущих ученых и восьмым по частоте использования источником для цитат вообще.

Так вот ниже его мнение о близости американо-советской экономической системы.

Чомски считает социализм в духе СССР похожим на капитализм в духе США, при этом утверждая, что обе системы базируются на различных типах и уровнях контроля, а не на организации и эффективности. В защиту этого тезиса он иногда отмечает, что философия научного управления Ф.У. Тэйлора явилась организационным базисом как для советской индустриализации, так и для корпоративной Америки. Только вот относительно демократичности политической системы самих США Чомски никогда не заблуждался.

Если он впрямую не дал характеристику политическим устремлениям сталинской экономики в интересах всего советского народа… и по понятным для американца причинам, то вот в интервью немецкой газете «Шпигель» Чомски был крайне прост в оценке американской действительности:

SPIEGEL: Сто семьдесят лет назад Алексис де Токвиль (Alexis de Tocqueville), совершив путешествие по США, написал: «Политикой Америки правит народ, как вселенной правит Бог». По-ва-шему, он был мечтателем?

Чомски: Джеймс Мэдисон (James Madison) полагал, что государственная власть должна использоваться для «защиты богатого меньшинства от большинства», о чем и высказался на Конституционном собрании.

Поэтому в сенате всего сто депутатов, они, как правило, богаты и имеют большие властные полномочия. В палате представителей же депутатов несколько сотен, у них более демократичные нравы, но меньше власти. Даже либералы вроде Уолтера Липпманна (Walter Lippmann), одного из ведущих мыслителей XX века, полагали, что в правильно функционирующем демократическом обществе правящее интеллектуальное меньшинство должно быть защищено от «топота и рева ничего не соображающего стада». Консерватор-вице-президент Дик Чейни (Dick Cheney) как раз недавно сказал, что он думает о демократии. Его спросили, почему он выступает за продолжение войны в Ираке, в то время как народ против. Он ответил: «Ну и что?»

SPIEGEL: Итак, с Вашей точки зрения, республиканцы и демократы — всего лишь вариации на тему одной и той же политической платформы?

Чомски: Конечно, есть какая-то разница, но она не принципиальна. Не нужно питать иллюзии. В США практически однопартийная система, и правящая партия — это партия бизнеса.

И еще один факт из 1945 года.

Рузвельт пообещал Сталину кредит в 4,5 миллиарда долларов на послевоенное восстановление страны. Почему?.. Президент США, несмотря на все разговоры о Сталине, что тот коммунистический догматик до мозга костей, знал, что Сталин предлагал американцам огромное количество концессий, совершенно исключительные условия для их капиталовложений и собирался начать монтаж рыночного хозяйства в коммунистическое мировоззрение своей страны. Словом, и тут Иосиф Виссарионович чуть было не опередил своего коллегу в Китае — Мао Цзэдуна.

И еще один факт — цитата из непроизнесенной речи Франклина Рузвельта по поводу окончания Второй мировой войны. Не произнес он ее лишь из-за своей «внезапной» смерти:

«Сегодня мы стоим перед тем исключительно важным фактом, что для спасения цивилизации мы должны развивать науку о человеческих взаимоотношениях — развивать способность всех людей жить вместе и работать на одной и той же планете в условиях мира…»

Что до американских внешнеполитических воззрений, то политике Рузвельта по отношению к Советскому Союзу не было альтернативы. Ему нужен был Советский Союз, потому что Рузвельт должен был вести и выиграть американскую войну, т. е. с беспримерным применением техники и относительно незначительными жертвами. США нужны были русские солдаты, чтобы победить немецкие и японские войска. За каждого американца, погибшего в войне, умерли 15 немцев и 53 русских.

Уже в 1942 году Рузвельт знал, «что русская армия убьет больше людей держав «Оси» и уничтожит больше военной техники, чем все 25 объединенных наций вместе». Из этого вытекал неизбежный вывод, что мощь и влияние Советского Союза после совместной победы будет несравнимо больше, чем в 1939 году.

Более откровенно и предвидя это еще в 1941 году, высказался будущий ядерный бомбист. В то время он лишь был главой чрезвычайного комитета по исследованию программы вооружения федерального правительства США: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше, хотя мне не хочется ни при каких обстоятельствах видеть Гитлера в победителях»[74].

Никто не мог помешать тому, чтобы победа во Второй мировой войне сделала из Советского Союза евроазиатскую мировую державу, и, как следствие, после самой убийственной войны в истории мир будет зависеть от сотрудничества с Советским Союзом.

От этой логики власти нельзя было уйти, и что Рузвельт, что Черчилль понимали это к 1945 году со всей ясностью. Но в начале этой причинной цепочки стоял Гитлер. Иными словами — Гитлера надо было либо научиться контролировать либо устранять вместе с ним и немецкое государство Третьего рейха.

Можно ли было это сделать на американских условиях? Исторические реалии подтвердили: ДА — если уничтожать Гитлера станут русские.

И НЕТ — если русские смогут самостоятельно найти способ контролировать Гитлера. Вот и вся дилемма. Но выбор ее решения — вновь был за Сталиным.

Собственно, именно по этой причине Франклин Рузвельт так искренне и любил Иосифа Сталина. Да-да, Владимир Богданович! Только поэтому Франклину и было позволено создать полную иллюзию того, что он якобы управляем дядюшкой Джо.

Вот Вы, тов. Резун, собственно, на эту дешевую шараду и купились даже спустя полвека после их смерти…

Понимаю Вас…

Ведь на кону в то время тогда стояло именно то, смогут ли сменить главные сценаристы планеты Земля свое местопребывание с острова Джекил в водах Атлантики на голландский городок Остербек, со всеми вытекающими из этого последствиями! Если я сей новой шарадой недостаточно понятен Вам сейчас, то листайте мои странички далее… Я Вам разъясню эту загадочку ниже…