Читать книгу - "Белая ворона - Владимир Лазарис"

— Эх, Домет, Домет, вы совсем не разбираетесь в хитросплетениях ведомственных интриг. Чтобы насолить Гейдриху, Геббельс с удовольствием возьмет на работу хоть дьявола. Решение о вас уже принято. Так что разберите ящики вашего стола и перед уходом зайдите в бухгалтерию для окончательного расчета.

— А мне засчитают те дни, что я сидел в гестапо, герр майор?

— Да. Мы их оформим… как работу в библиотеке.

Майор вышел из-за стола и по-отечески положил руку Домету на плечо.

— Дай вам Бог удачи. Хайль Гитлер!

— Хайль Гитлер, герр майор!

Министерство пропаганды находилось в летнем дворце императора Леопольда. Свернув с Потсдамштрассе на Вильгельмштрассе, Домет миновал отель «Адлон» и оказался на небольшой круглой площади перед длинным двухэтажным зданием с колоннами и с фронтоном. Справа сквозь зелень виднелся чуть наклонившийся вперед бронзовый император в шляпе, в распахнутом камзоле и со шпагой на боку. Казалось, он тоже собирается войти в свой дворец.

Поднявшись по широким ступеням мраморной лестницы, Домет попал в полутемный вестибюль. Гардеробщик взял у него плащ и объяснил, как пройти в отдел кадров. Длинные коридоры с ответвлениями, высокие двери и окна чем-то напомнили школу «Шнеллер».

Первый рабочий день Домета начался с обязательного просмотра фильма для сотрудников. В уютном кинозале собралось десятка полтора новых сотрудников с университетскими значками.

Погас свет, и на экране крупным планом появилась мерзкая крысиная мордочка. Крыса к чему-то принюхивалась. Потом камера отъехала, и оказалось, что крыс очень много. Они копошились, противно попискивали и влезали друг на друга. Под ними одна за другой пробежали четыре строчки: «Крысы — разносчики заразы». «Евреи — крысы». «Евреи — разносчики заразы». «Евреев надо травить, как крыс». В следующем кадре крыс сменили тараканы. Их тоже было великое множество, и скоро весь экран превратился в огромную копошащуюся кучу. На экране появились такие же четыре строчки, как и в первом кадре, с той разницей, что «крыс» заменили «тараканы». В голове Домета пронеслись слова, которые много лет назад он услышал от банщика Фарида: «Они, как тараканы, по всему дому расползутся. Давить их надо!» Кто бы мог подумать! Третий рейх цитирует банщика Фарида!

Когда в зале зажегся свет, на небольшую трибуну поднялся невзрачный человек в штатском. Осмотрев зал, он сказал:

— Здравствуйте, господа, я — начальник организационного отдела Министерства пропаганды. Поздравляю вас с началом работы в нашем министерстве. Прежде чем вы разойдетесь по своим рабочим местам, хочу сказать вам, что наше министерство ведает: политической пропагандой, прессой, радио, книгоиздательством, культурой и надзором за моральным состоянием общества. Одним словом, мы занимаемся воспитанием народа. Следовательно, нам нужно объяснить народу, кто наш враг. Мы с вами знаем, что наш враг — международное еврейство, и народ должен это знать. А еще народ должен знать, что наш враг сильный и хитрый, что борьбу с ним мы ведем не на жизнь, а на смерть, что для достижения цели все средства хороши, и мы ими пользуемся. Фильм, который вы только что видели, — наглядное пособие к нашей пропаганде.

Лекция была короткой, но внушительной. Когда она окончилась, Домет поднялся на второй этаж. В отделе кадров ему сказали, что он будет работать в отделе зарубежного радиовещания Третьего управления.

Начальник отдела зарубежного вещания Эрнст Цоллер провел Домета по нескольким залам, разделенным на отсеки высокими перегородками, где в гробовой тишине сидели люди в наушниках, а рядом с ними медленно крутились магнитофонные бобины.

— Здесь сидят «слухачи», — сказал Цоллер. — Они слушают передачи на иностранных языках, вылавливают из них все, что представляет для нас интерес, и записывают. С арабским языком у нас дело обстоит неважно, так что ваш приход очень кстати. А чем вы раньше занимались?

— Был референтом заместителя начальника ближневосточного отдела Министерства иностранных дел.

Цоллер посмотрел на него с уважением.

— На каких странах специализировались?

— Главным образом на Палестине.

— У вас вполне радиофонный голос. Но для начала поработайте «слухачом», а потом попробуем вас на передачах. Вы умеете печатать?

— Да, и очень быстро, — ответил Домет.

— Превосходно. Я уверен, что мы с вами сработаемся.

— А что это такое? — спросил Домет, показав на висевшую в рамке табличку, на которой было написано «Во всем виноваты евреи».

— Это — лозунг недели. Каждую неделю в рамку вставляют новый.

Цоллер привел Домета в пустой отсек, показал, как пользоваться магнитофоном, соединенным с радиоприемником, дал программу передач английского радио на арабском языке из Палестины и список частот.

— Нас больше всего интересует все, что касается Германии, а уже потом — информация военно-политического характера. Но сводки новостей записывайте все без исключения. Точно отмечайте, из какого источника информация. А сейчас, — Цоллер вынул из кармана бланк, — небольшая формальность. Поскольку гражданам рейха запрещено слушать иностранное радио, нужно дать подписку о неразглашении того, что вы слушаете. Вот сюда, где пропуск, впишите, пожалуйста, вашу фамилию, а тут внизу поставьте подпись.

Домет заполнил бланк, Цоллер взял его и ушел.

«Никаких вопросов о гестапо. Я имею право слушать передачи из других стран, что запрещено гражданам Третьего рейха. Значит, мне доверяют».

Домет надел наушники, включил приемник и медленно начал настраиваться на нужную волну. Засветившаяся шкала и тихое потрескивание показали, что он вышел во внешний мир. Он посмотрел расписание передач. До начала сводки новостей осталось чуть меньше минуты. Он включил магнитофон, вынул ручку и положил перед собой чистый лист.

После коротких позывных хорошо поставленный мужской голос объявил: «Вы слушаете радиостанцию „Голос Иерусалима“. Передаем последние известия».

«У диктора вполне литературный арабский язык. Может, кто-то, кого я знаю? Да нет, я узнал бы голос».

«Сегодня еврейская делегация и две арабские делегации собрались на Лондонскую конференцию за круглым столом во дворце Сент-Джеймс, чтобы начать мирные переговоры…».

«Неужели они о чем-то договорятся? И евреи останутся в Палестине?»

19

Никогда еще Домет так не торопился на работу. Он приходил раньше других и уходил позже других. Через неделю он понял, что Цоллер был прав: с арабским языком дело обстояло из рук вон плохо. Один арабист, выпускник Берлинского университета, оказался пьяницей и болтуном, другой — на одну шестнадцатую евреем. Обоих пришлось уволить. Остался один египтянин, который не умеет печатать, пишет от руки, а его немецкий оставляет желать лучшего. Цоллер хвалил Домета за старательность. А Домет был с головой погружен в палестинские дела, и радовался, что новости оттуда получает из первых рук. Правда, на служебных совещаниях сотрудникам не раз повторяли, что англичане — враги и