Читать книгу - "Русский фактор. Вторая мировая война в Югославии. 1941-1945 - Алексей Тимофеев"

Еще одной острой темой, касающейся осени 1944 г., было «приглашение» или даже в некоторых югославских работах «разрешение» (!), которое Тито дал на «советскую просьбу о проходе через югославскую территорию». Речь идет об опубликованном в «Правде» заявлении ТАСС от 28 сентября 1944 г., поданное как результат переговоров Сталин — Тито. Это сообщение гласило: «Несколько дней назад советское командование, имея в виду интересы развития боевых операций против немецких и венгерских войск в Венгрии, обратилось к Национальному комитету освобождения Югославии… с просьбой дать согласие на временный вход советских войск на югославскую территорию, которая граничит с Венгрией…»^[823]Стоит отметить, что еще 26 сентября 1944 г. В.М. Молотовым было передано послу США в СССР У.А. Гарриману сообщение о том, что «…советское командование обратилось к Верховному командованию и Национальному комитету Югославии с просьбой разрешить некоторой части советских войск в целях развития операций против немецко-венгерских войск в Венгрии, вступить временно на территорию Югославии, примыкающую к Венгрии, с тем чтобы по миновании надобности, советские войска были уведены из Югославии…», и что НКОЮ и штаб НОАЮ «…удовлетворили просьбу советского командования при условии, что в тылу советских войск на территории Югославии будет функционировать исключительно югославская гражданская администрация народно-освободительного движения»^[824].

Югославская историография очень серьезно подошла к этому документу, который появился лишь с целью укрепления авторитета югославских партизан как независимой стороны в международных отношениях. Югославские историки до самого конца существования СФРЮ серьезно относились к разрешению «на вход», данному Сталину маршалом Тито, и даже критиковали некоторые недостаточно дипломатические выражения из сообщения ТАСС!^[825]Лишь отдельные югославские историки смогли признать очевидное намерение советской дипломатии, породившей это сообщение ТАСС^[826].

Конечно, реальное значение этой «просьбы» исследователю ясно. Неизбежность вхождения РККА в Югославию была очевидна еще до того, как ночью 18 сентября советская «Дакота» с маршалом Тито на борту вылетела с о. Вис в сторону Румынии^[827].

Еще в конце августа 1944 г. немецкий оккупационный аппарат начал готовиться к эвакуации Белграда^[828]. А в начале сентября 1944 г. «флагманские разведчики» (т. е. разведотряд штаба) Дунайской флотилии под командованием опытного морского диверсанта старшего лейтенанта В.А. Калганова («Бороды»), вели разведку сербского берега Дуная в Восточной Сербии^[829]. После молниеносной «добровольной смены внешнеполитической ориентации» Румынии и Болгарии 17-я воздушная армия РККА генерал-полковника В.А. Судца уже действовала по целям и вела разведку над территорией северо-западной Греции, Македонии и Восточной Сербии^[830]. Бойцы ЮВвО впервые столкнулись с советской разведгруппой 75-го стрелкового корпуса 2-го Украинского фронта 5 сентября. Эти разведчики перешли Дунай и даже вступили в бой с немецким гарнизоном придунайского города Кладово. Перешедшие на территорию Румынии бойцы ЮВвО видели 12 сентября 1944 г., как гвардейские минометы БМ-13-катюша» активно обстреливали немецкие позиции на сербской стороне Дуная со своих позиций на другой (румынской стороне Белграда)^[831]. А 22 сентября 1944 г. 75-й стрелковый корпус 46-й армии 2-го Украинского фронта форсировал Дунай в районе Турну-Северин — Брза-Паланка в Восточной Сербии^[832]. Эта операция шла с большим трудом, часть войск 46-й армии даже была рассеяна в бою, но вскоре плацдарм на правой стороне Дуная удалось захватить, к нему устремились массы советских войск 4-го мехкорпуса и 57-й армии, поддержанные авиацией 17-й воздушной армии и Дунайской флотилии. Очевидно, что и предшествовавшие этим событиям тыловые перемещения масс войск, начавшиеся сразу после выхода Румынии из войны (24 августа 1944 г.), не были вызваны лишь потребностями оккупации Румынии и давления на Болгарию. Безусловно, 300 000 советских солдат не могли появиться на границах Сербии внезапно, а лишь после того, как согласие на это дал НКОЮ.

Решимость СССР войти на территорию Югославии была выражена еще до Ясско-Кишиневской операции, сломившей сопротивление Румынии. По воспоминаниям начальника штаба Дунайской военной флотилии А.В. Свердлова, решение о формировании Дунайской военной флотилии появилось в апреле 1943 г., т. е. еще в то время, когда Тито вместе со своим штабом был в Боснии! Дунайская флотилия должна была «содействовать наступательным операциям… войск, которые вышли к Днестру и должны были продвигаться к Дунаю, а затем участвовать в освобождении стран, прилегающих к его бассейну». В июле 1944 г. корабли флотилии уже базировались в Одессе, Очакове и Херсоне. Они объединялись в бригаду бронекатеров (22 бронекатера, 10 полуглиссеров, 10 катеров «ЗИС») и 4-ю отдельную бригаду речных кораблей (монитор «Железняков», 14 бронекатеров, 12 минометных катеров, 22 катерных тральщика, 15 полуглиссеров). Кроме того, в состав флотилии входили сектор береговой обороны, включавший пять передвижных артиллерийских батарей (22 орудия крупного калибра) и отдельный зенитный артдивизион (12 орудий калибром 85 миллиметров), 369-й отдельный батальон морской пехоты, дивизион дымзавесчиков (4 катера) и район службы наблюдения и связи^[833].Ленточки с надписью «Дунайская флотилия», появившиеся на бескозырках советских моряков и морпехов в июле 1944^[834], характеризовали стратегические планы советской Ставки. Поднять корабли Дунайской флотилии вверх по Дунаю и не войти на территорию Югославии невозможно.