Читать книгу - "Митридат - Виктор Поротников"

От этих слов у Роксаны закружилась голова. Она была переполнена счастьем!

К исчезновению Адобогион Митридат отнесся спокойно и даже не огорчился, узнав об этом от Роксаны. Он больше сожалел о сбежавшем от него телохранителе, которого очень ценил.

Митридат и Роксана предавались ласкам ночи напролет, отсыпаясь днем. В их сознании все перевернулось: ночь была для них сладостной отрадой, а день — отдохновением от ночных утех на ложе. Заботы государства и продолжающаяся где-то война их не волновали.

Однако по милости завистливых богов — иной причины Роксана просто не видела! — любовная идиллия вскоре нарушилась.

Из Каппадокии вернулась Ниса.

— Царь Ариарат отверг твою сестру, повелитель, — сообщил Митридату евнух-соглядатай, сопровождавший Нису. — Не без стараний Гордия Ариарат предпочел Нисе дочь парфянского царя. Она пока еще не прибыла в Мазаку, но парфянские послы там уже побывали. Митридат помрачнел. Двигать войско в Каппадокию, не закончив войну с Тиграном, он не мог. Медлить тоже было опасно. Опираясь на парфян, Ариарат и Гордий могли вознестись очень высоко! Парфия — это сила, не считаться с которой было нельзя.

Митридат написал письмо своей сестре Лаодике.

В нем он поведал ей о случившемся, нарочно сгустив краски, и просил Лаодику надавить на Никомеда, чтобы он выступил с войском в Каппадокию.

Другое письмо Митридат отправил Тирибазу и Диофанту, требуя от них поскорее закончить войну с армянским царем.

В ожидании ответов из Вифинии и Акилисены Митридат не находил себе места. То он производил смотр гарнизонов в Синопе и Амисе, то осматривал оружейные хранилища, прикидывая, сколько еще войска ему удастся вооружить на случай войны с Парфией, то не выходил из сокровищницы, проверяя, все ли на месте, не похищена ли пусть даже маленькая толика его золотых запасов. Если придется воевать с парфянами, денег потребуется много, ибо война эта будет тяжелой.

Наконец пришел ответ от Тирибаза.

«Чтобы заключить выгодный мир и оставить за собой Акилисену, нужно продвинуться как можно дальше в глубь владений Тиграна, — писал Тирибаз. — Предлагать сейчас мир Тиграну — означает признаться ему в собственной слабости».

Митридат понимал, что Тирибаз прав. Так просто Тигран Акилисену ему не уступит и тем более Оромантиду. Войну нужно продолжать, и все же мысли Митридата были о Каппадокии. Гордий и мальчишка Ариарат нанесли ему неслыханное оскорбление, после всех договоренностей отвергнув его сестру ради невесты из Парфии! Тем самым Митридату дают понять, что Каппадокии в союзе с Парфией понтийский царь не страшен. Ниса, наоборот, не скрывала своей радости, что все так получилось. Она с неприязнью отзывалась об Ариарате, который, по ее словам, унаследовав красоту матери, в той же мере унаследовал душевные пороки своего отца.

— Нормальному совокуплению с женщиной Ариарат предпочитает совокупление с мужчиной, причем он сам выступает в роли наложницы, — рассказывала Ниса, не пряча омерзения. — По одним слухам, юного царя растлил его советник Гордий. По другим, его друзья из римских ростовщиков, коих немало проживает в Мазаке.

Последнее известие встревожило Митридата.

— Что делают римские ростовщики так далеко от Рима? — спросил он.

— Мне сказали, что они дают деньги в царскую казну, — ответила Ниса, — а за это Ариарат и Гордий предоставляют им половину налогов на откуп. Еще ростовщики дают деньги на строительство дорог и мостов по всей Каппадокии и берут за это определенный процент с торговых пошлин.

— А в Понт эти ростовщики проникнуть не собираются? — поинтересовался Митридат.

— Не знаю, — призналась Ниса. — Ни с кем из латинян я не разговаривала. О них мне рассказывал царь Ариарат. Он наивно считает римских ростовщиков своими слугами и гордится дружбой с Римом.

— Разве Ариарат друг Рима? — удивился Митридат.

— Да, — кивнула Ниса. — Недавно в Мазаке побывали римские послы, которые дали Ариарату титул «друга и союзника римского народа». Такой же титул носил отец Ариарата, первый супруг нашей сестры Лаодики. Ариарат спрашивал меня, собираешься ли ты, Митридат, заключить подобный союз с Римом, ведь наш отец тоже был другом римского народа и на этих правах даже воевал против карфагенян на стороне римлян.

— Союзником Риму я не стану, — резко промолвил Митридат, — поскольку знаю от Стефана и Тирибаза, как тяготился этой «дружбой» наш отец. И корабли против Карфагена он посылал не по своей воле, но по воле властолюбивых римлян. Вот так-то, сестра. Ниса не стала спорить и возражать, видя раздражение брата. К тому же ей не терпелось увидеть Роксану, чтобы поделиться с ней всем увиденным в Мазаке. Она робко попросила позволения удалиться на женскую половину дворца.

Митридат не стал ее удерживать.

«Так вот почему Гордий и Ариарат так осмелели, — размышлял Митридат наедине с самим собой. — Они теперь друзья римлян и почти родственники парфянского царя!»

Две пока еще смутные угрозы виделись Митридату за всем происходящим: одна с востока — из Парфии, другая с запада — от Рима.

Парфяне в трудной и упорной борьбе одолели теснивших их саков, затем отвоевали у Селевкидов Месопотамию, Мидию, Перейду и Элимаиду. Цари-селевкиды с трудом остановили парфян на могучей реке Евфрат и больше не пытаются вернуть потерянное. Парфяне вышли к верховьям Тигра, за которыми лежат отделяющие их от Понта Софена и Великая Армения. По Евфрату парфяне также граничат с Каппадокией, долины которой при случае легко выведут тяжелую парфянскую конницу к Понтийскому царству.

За римскими ростовщиками и торговцами, как правило, появлялись орлы римских легионов, стоило местным жителям возмутиться вымогательством непрошеных гостей. Так уже было в приморской Киликии и в Пергаме, ставших в конце концов римскими владениями в Азии.

От Лаодики наконец пришло письмо.

Она писала брату, что уговорила Никомеда выступить в поход против каппадокийцев, сообщала, сколько тысяч всадников и пехотинцев намерен взять с собой вифинский царь. Ниже стояла приписка не рукой писца, а рукой Лаодики. В ней она просила Митридата помнить их уговор и не оказывать поддержки Никомеду. «Тогда, быть может, каппадокийцы разобьют войско Никомеда и он сам сложит голову в битве к моей великой радости!» — писала Лаодика.

Митридат горько усмехнулся: «А у этой одно на уме! Ох уж эти женщины!»

Он был бы рад выступить вместе с Никомедом, но на беду у него под рукой было всего шесть тысяч пехоты, разбросанной по гарнизонам, и меньше тысячи всадников. Волей-неволей приходилось ждать, когда Тирибаз и Диофант окончательно разобьют Тиграна и приведут назад все понтийское войско.

Из расспросов евнуха-соглядатая Митридат так и не смог понять, сколь боеспособно войско царя Ариарата. Много ли в нем конницы и боевых колесниц, есть ли эллинские наемники. И самое главное — что станут делать римляне и парфяне, если в Каппадокию произойдет вторжение из Вифинии и Понта.