Читать книгу - "В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов - Ирина Такала"

В общей сложности, согласно подсчетам М. Севандер, в рядах Красной армии погибло тридцать четыре иммигранта из США и Канады^[785]. Юрьё Мюккянен, один из наших респондентов, был бойцом партизанского отряда и в его составе весной 1942 г. принимал участие в походе в глубокий тыл финских войск. Вернувшись из похода, он был в качестве диверсанта переброшен через линию фронта – только для того чтобы тут же попасть в плен^[786]. Подобно ему, в финский или немецкий плен во время регулярных боев или диверсионных операций попали, согласно подсчетам М. Севандер, 68 человек. Из них 24 – те, у кого до иммиграции в СССР сохранилось финское гражданство – были расстреляны решением финских военно-полевых судов, так как наличие финского гражданства автоматически превращало их в предателей. Остальные, канадские или американские граждане, были приговорены к тюремному заключению. После подписания перемирия финская сторона была обязана передать их в СССР, однако десять человек сумели бежать в Швецию и оттуда переправиться в США и Канаду. Тридцать четыре военнопленных из числа американских и канадских иммигрантов вернулись в СССР, где большинство из них тут же оказались в лагерях ГУЛАГа^[787]. Именно эта судьба постигла Юрьё Мюккянена, который сбежал из заключения летом 1944 г., но тут же был арестован как немецкий шпион^[788].

Истории жизни американских и канадских финнов во время войны отражают сложность их предвоенных биографий. В качестве примера приведем историю семьи Сантери Нуортева, известного члена финского социалистического движения в Америке в 1911–1920 гг. и председателя ЦИК Карелии с 1924 по 1927 г. У Сантери и его жены Санни было двое сыновей и дочь Кертту; все трое с начала войны занимались разведывательно-диверсионной деятельностью в Финляндии и на территориях, оккупированных финской армией. Братья Пентти и Матти перешли линию фронта 4 февраля 1942 г., сразу после чего были схвачены финской контрразведкой и расстреляны 20 апреля. Месяц спустя, 30 марта 1942 г., Кертту Нуортева была выброшена на парашюте на территорию Финляндии и несколько месяцев работала под прикрытием в Хельсинки. Ее арестовали 7 сентября, несколько месяцев ее допрашивала финская контрразведка, но только спустя полгода, в марте 1943 г. она выдала информацию о деятельности советской разведки в Финляндии. Кертту была приговорена к смертной казни, но исполнение приговора было отложено, и после подписания перемирия между Финляндией и союзниками она вернулась в СССР. В 1947 г. ее приговорили к 10 годам заключения в Казахстане, на свободу она вышла лишь в 1954 г., год спустя после смерти Сталина^[789].

Окончательно ряды Красной армии от финнов, в том числе «американцев» и «канадцев» – невзирая на то, что обе нации к тому времени были союзниками СССР – были вычищены после приказа ГКО от 3 апреля 1942 г. Так же как и их соотечественники осенью 1941 г., иммигранты, демобилизованные из Красной армии по этому приказу, направлялись в трудовые армии НКВД^[790]. Как следствие, прекратилось использование финнов и для диверсионных заданий на финской территории – так, на 1 ноября 1942 г. в составе диверсионного спецотряда НКВД на Карельском фронте оставалось всего два финна при личном составе около 100 человек^[791].

Наконец, осенью 1942 г., в период тяжелейшей битвы за Сталинград, советское руководство решило окончательно изолировать представителей тех национальностей, чьи страны оказались втянутыми в войну против СССР. 14 октября 1942 г. Государственный комитет обороны принял постановление № 2409сс, согласно которому мобилизации в трудовые армии НКВД подлежали советские румыны, венгры, итальянцы и финны^[792]. Именно на его основании из Ленинградской области были депортированы последние ингерманландские финны^[793]. Впрочем, в отношении финнов-иммигрантов из США и Канады данное постановление выполнялось непоследовательно, так как в ходе эвакуации они оказались разбросанными по самым разным регионам Советского Союза, и в условиях военного времени советскому руководству, очевидно, просто не хватило ресурсов на широкомасштабную кампанию по их поиску и выселению^[794]. Вейкко Лекандер, например, вспоминал, что в г. Кудымкар (в то время Коми-Пермяцкий автономный округ Пермской области) в годы войны проживала большая группа североамериканских финнов, которые были не затронуты данными операциями. Рой Нисканен, младший брат Реймонда Нисканена, о котором мы упоминали ранее, рассказал в интервью историю эвакуации своей семьи во время войны: из Петрозаводска через Вологду они были отправлены в Челябинскую область, оттуда в Омск и затем в Тюменскую область^[795]. Семьи разделялись и затем вновь воссоединялись, люди искали любую доступную работу и ехали туда, где были хоть какие-то возможности. Иными словами, беспорядочные и часто хаотичные условия жизни в стране позволили иммигрантам затеряться в массе эвакуированных советских граждан.

Те американские и канадские финны, служившие в Красной армии, кто не погиб и не попал в плен в первые месяцы войны, так же как и многие оставшиеся в тылу иммигранты трудоспособного возраста, были мобилизованы в трудовые армии НКВД. Оценить численность этой группы можно только приблизительно. Согласно спискам Э. Лахти-Аргутиной, только в трудовой армии в Челябинске (которая, правда, была самой крупной из трудовых армий НКВД) в годы войны погибло 35 финнов, родившихся в США, и восемь финнов, родившихся в Канаде^[796]. К сожалению, ее данные позволяют установить лишь место рождения погибших в Челябинске иммигрантов и не указывают страну происхождения. Учитывая то, что американцы и канадцы второго поколения составляли меньшинство в обоих иммиграционных потоках, особенно в канадском, можно предположить, что число американцев и канадцев, погибших в Челябинске, было в несколько раз больше. Наконец, если принять еще одно допущение – как указывалось выше, уровень смертности в трудовых армиях в 1942 и 1943 гг. достигал 10 %, т. е. за годы войны умер примерно каждый пятый заключенный, – то общая численность иммигрантов из США и Канады, мобилизованных в трудармии НКВД, по самым скромным подсчетам составит не меньше пятисот человек^[797], из которых от тяжелых условий работы и голода умерло не меньше ста^[798].