Читать книгу - "Девятьсот часов неба. Неизвестная история дирижабля «СССР-В6» - Алексей Белокрыс"

«Так можно лететь или нельзя?» – угрожающим тоном спросил Ежов. В зловещей тишине кто-то не выдержал напряжения: «Надо лететь!» И все разом заговорили, загалдели: «Надо, надо…» [24]

Солнце, невидимое за тучами, в начале шестого ушло за горизонт.

В наступивших сумерках стены и ворота эллинга увешали набитыми соломой мешками, чтобы смягчить удары. В который уже раз проинструктировали старткоманду, поделили на группы: гондольные, левую и правую поясные, причальную, носовую и кормовую.

И вот «Гулливера» освободили от пут, расставили людей по местам. На борт поднялся экипаж. В последний раз корабль взвесили, определив подъёмную силу, уравновесили его в воздухе, понемногу добавляя и убирая мешочки с песком-балластом.

Ворота эллинга отворились, впустив в его тёплое, уютное нутро снежные вихри, и дирижабль потащили к выходу, где тут же развернули носом к ветру и быстрей повели прочь от опасного эллинга, к центру лётного поля.

Реагируя на быстрые перемены направления ветра, стартёр сновал туда-сюда и беспрерывно подавал команды: «Правая носовая, навались!», «Левая кормовая, дай свободу!», «Вторые номера средних поясных, на причал!», «Нос на месте!», «Полный шаг!», «Бегом!», и снова: правая-левая, нос-корма. Добрались до места старта.

Улетающих провожали семьи, родственники, знакомые. Эскадра, Управление воздухоплавания, завод № 207 – все они ещё не так давно составляли единое целое, были Дирижаблестроем, и потому многие пришли туда, к дирижаблю, брыкавшемуся в порывах ветра, словно огромная дурная лошадь. Некоторых не пропустили красноармейцы-энкавэдэшники, оцепившие площадку. Здесь же кутались в плащи члены правительственной комиссии.

Начали опробовать моторы. Вдруг просигналил бортмеханик Шмельков из левой моторной гондолы: что-то не так! Оказалось, пробита прокладка насоса, и вылет снова задержали. Скверная примета. Очевидцы рассказывали, будто кто-то в толпе провожавших произнёс: «Полетели на свою погибель» [26, с. 67].

Пока чинили мотор, огромная стартовая команда в 650 человек, какой никогда не видывала Эскадра, крепко держала верёвки, не давая кораблю вырваться и сейчас же умчаться в небо.

Наконец механики доложили: порядок. Не исключено, что Гудованцев выслушал произнесённое Микояном короткое напутствие, глядя на наркома сверху вниз из открытых дверей кабины, которую поддерживали на метровой высоте: именно так следовало бы поступить, чтобы предотвратить случайный удар о землю.

Кораблю дали всплывную силу, сбросив десяток-другой балластных мешочков, и командир крикнул стартёру: к взлёту готов! Выдернули из колец поясные верёвки. Поздно было раздумывать, сомневаться, советоваться. Прозвучали три протяжных свистка боцманской дудки стартёра – команда «Отдай дирижабль!».

Расположившиеся по левому борту операторы крутили ручки кинокамер.

В 19:40, уже в темноте, «СССР-В6», тяжело гружённый топливом и маслом, провизией и снаряжением, амбициями и страхами, надеждами и страстями, всплыл над лётным полем Долгопрудной в сырое, зябкое подмосковное небо.