Читать книгу - "Прощай, нищета! Краткая экономическая история мира - Грегори Кларк"

РИС. 13.3. Фертильность у самураев по столетиям по сравнению с фертильностью у англичан в 1620–1638 годах в зависимости от размера состояния

Поскольку в Англии при чистом уровне замещения, равном 1, выжившие сыновья имелись примерно у 55 % мужчин, из этого следует, что чистый уровень замещения у самураев, несмотря на их значительное богатство, после 1700 года был лишь немногим выше, чем в среднем по Японии во времена, когда численность населения оставалась неизменной. Поскольку усыновлялись почти исключительно младшие сыновья из тех самурайских семей, в которых сыновей было много, то в доиндустриальной Японии не имелось постоянного притока лишившихся своего положения самураев в ряды простонародья^[305].

Сведения по фертильности китайской элиты мы находим в генеалогических архивах императорского дома Цин. Изучению в данном случае подвергались члены императорской семьи, проживавшие в Пекине в 1644–1840 годах. Применительно к этой группе Ван Фэн, Джеймс Ли и Кэмерон Кэмпбелл вычислили общее число рождений на одного женатого мужчину, прожившего не менее 45 лет, — как для моногамных, так и для полигамных мужчин, по десятилетиям, к которым относится рождение первого ребенка^[306]. На рис. 13.4, составленном по данным этих авторов, изображена приблизительная оценка «суммарного коэффициента фертильности» у всех мужчин, принадлежавших к императорскому роду^[307]. Среднее значение коэффициента фертильности за период 1750–1849 годов составляло 4,8, хотя еще в начале XVIII века оно равнялось приблизительно 7.

РИС. 13.4. Суммарный коэффициент фертильности у мужчин из императорского дома Цин

Эта величина превышает суммарный коэффициент фертильности у мужчин в доиндустриальном Китае, по оценкам, составлявший лишь около 4,2^[308]. Однако волна нисходящей мобильности, затопившая доиндустриальную Англию, в Китае и Японии должна была представлять собой не более чем незначительную рябь.

Соответственно, на вопрос «Почему Англия? Почему не Китай, Индия или Япония?» мы можем дать следующий ответ. Китай и Япония с их давней историей оседлых стабильных аграрных систем независимо шли по той же траектории, которую проделала северо-западная Европа в период 1600–1800 годов. Это были не статичные общества. Однако этот процесс происходил там медленнее, чем в Англии, — вероятно, вследствие действия двух важных факторов. Во-первых, в период 1300–1750 годов население в Китае и Японии росло быстрее, чем в Англии. Во-вторых, демографическая система в обоих этих обществах обеспечивала меньшие репродуктивные преимущества для богатых людей, чем в Англии. Можно предположить, что преимущества Англии заключались в быстром культурном, а возможно также и в генетическом, распространении ценностей экономически успешного слоя по всему обществу в 1200–1800 годах.

14. Социальные последствия промышленной революции

Поэтому в той же самой мере, в какой растет непривлекательность труда, уменьшается заработная плата.

Карл Маркс и Фридрих Энгельс (1848)^[309]

Движущей силой промышленной революции было увеличение объема знаний. Тем не менее больше, чем какая-либо другая группа, от нее, как ни странно, выиграл неквалифицированный труд. Маркс и Энгельс с их мрачными пророчествами, обнародованными в 1848 году в «Манифесте коммунистической партии», не могли сильнее ошибиться в отношении участи неквалифицированных рабочих. На рис. 14.1 демонстрируется типичный образ бедствий, принесенных промышленной революцией, сумевший сохраниться в современном массовом сознании^[310]. В реальности же все обстояло совершенно иначе. К 1815 году реальная заработная плата как сельскохозяйственных рабочих, так и городских неквалифицированных трудящихся начала в Англии неудержимый рост, который в итоге сделал обеспеченными все слои населения^[311].

РИС. 14.1. Трудоспособные неимущие бьют камень на щебенку для дорог в Бетнал-Грин (Лондон), 1868 год

Ошибочно даже представление о том, что промышленная революция первоначально оказалась более выгодной для владельцев земли и капитала, чем для трудящихся. С 1760 по 1860 год реальная заработная плата в Англии росла быстрее, чем реальная выработка на одного человека^[312]. Достижения в сфере знаний дали очень скромное вознаграждение или не дали вовсе никакого вознаграждения новаторам, владельцам капитала и земли и обладателям человеческого капитала. В результате современный экономический рост, с самого начала принося наибольшие выгоды самым обездоленным группам доиндустриального общества — и в первую очередь неквалифицированным рабочим, — способствовал снижению социального неравенства.