Читать книгу - "Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко"

22 января 1920 года армия была официально распущена, а в ночь на 28 января Юденич был арестован в ревельском отеле «Коммерц» С.Н. Булак-Балаховичем и эстонскими полицейскими. По вполне резонному предположению жены генерала, этот шаг был вызван желанием правительства Эстонии выторговать что-то у советской стороны в обмен на выдачу ей Юденича. Правда, осуществить этот план эстонцам не удалось: вскоре генерала освободили, и после недолгого пребывания на территории британской военной миссии он смог в специальном поезде уехать в Латвию, а оттуда в Швецию. В Стокгольме к нему присоединилась жена. Через Копенгаген супруги отбыли в Великобританию, а затем во Францию — родину предков Юденича по материнской линии (напомним, что его прапрадед был французом).

Разумеется, эмигрантские военные круги рассчитывали привлечь знаменитого военачальника к своей деятельности, причем надежды на него возлагались очень большие. Так, согласно рассекреченной в начале 2000-х годов сводке Иностранного отдела ГПУ, хранящейся в архиве Службы внешней разведки Российской Федерации, на состоявшемся в марте 1922 года в Белграде совещании высшего командного состава Русской армии барона П.Н. Врангеля были намечены кандидатуры для планирующегося вторжения в Советскую Россию. В сводке говорилось: «Намечается вторжение в Россию трех групп: группы Врангеля с юга, группы войск “Спасения Родины” и Западной группы под командой Краснова. Все три группы будут объединены под единым командованием… К предстоящим операциям намечен следующий командный состав: Верховный главнокомандующий и временный верховный правитель — вел. князь Николай Николаевич, его помощник — ген. Гурко, начальник штаба — ген. Миллер, главком — ген. Юденич, начальник конницы — ген. Врангель». То, что на пост главнокомандующего армией вторжения намечался именно Н.Н. Юденич, говорит об огромном авторитете, которым он пользовался в кругах военной эмиграции.

Впрочем, сам Николай Николаевич к этим планам не имел ни малейшего отношения. Неудача, постигшая Северо-Западную армию, заставила его разочароваться в идее вооруженной борьбы с советской властью. В 1924 году он сам разъяснил свою позицию в беседе с бароном П.Н. Врангелем. По мысли Юденича, у Русского общевоинского союза, который возглавлял Врангель, не было для интервенции в СССР ни сил, ни финансов, а на помощь бывших союзников по Антанте рассчитывать больше не стоило. Три года спустя, в 1927-м, когда в момент острого политического кризиса в Европе Великобритания и Франция обсуждали возможность создания экспедиционного корпуса для вторжения в Советский Союз, на пост его командира снова намечался Юденич. И снова Николай Николаевич категорически отклонил это предложение.

Не помогли даже уговоры старого соратника еще по Кавказскому фронту генерала Е.В. Масловского. Словом, политическая позиция, занятая Юденичем в годы эмиграции, вполне укладывалась в краткие слова отчета агента ГПУ: «Бывший белый генерал Юденич от политической деятельности отошел».

С конца мая 1920 года чета Юденичей жила на юге Франции. Сначала они остановились в отеле «Люксембург» на Английском бульваре Ниццы, а затем приобрели небольшую ферму «Питчунетто» в предместье Ниццы, городке Сен-Лоран-дю-Вар. Жизнь пожилой русской пары была размеренной и спокойной и состояла в основном из хозяйственных забот и работы на ферме. По воскресеньям Юденичи принимали у себя ветеранов Кавказской и Северо-Западной армий, которых в те годы жило во Франции немало. Чаще всего в доме генерала бывали бывший начальник штаба Кавказской армии П.А. Томилов, сослуживец Юденича еще по Туркестану Д.В. Филатьев, генерал от инфантерии Д.Г. Щербачев.

Многим своим знакомым генерал оказывал материальную помощь. П.А. Томилову он помог с покупкой и ремонтом дома. А старый соратник Юденича по Отдельной Кавказской армии Е.В. Масловский со временем просто стал членом его семьи. Узнав, что Масловский начал работу над большим историческим трудом о Кавказском фронте, Юденич приобрел для него пишущую машинку, а в августе 1930 года, когда Масловский перенес тяжелое заболевание глаз и сердца и больше не мог трудиться на автозаводе «Панар-Левассор», настоял на его переезде в Сен-Лоран-дю-Вар.

На протяжении 1920-х годов Николай Николаевич участвовал в деятельности ниццского Кружка ревнителей русской истории, дважды выступал на его заседаниях с докладами о Кавказском фронте. Навещал он и русскую гимназию «Александрино», открывшуюся в Ницце в 1925 году и получившую название в память об Александровском лицее. Инспектором гимназии был бывший Генерального штаба полковник М.И. Изергин, который перед приездом Юденича выстраивал учеников перед входом в здание, и те лихо приветствовали полководца дружным «Здравия желаем, Ваше Высокопревосходительство!». Николая Николаевича это всегда очень трогало, однажды он даже прослезился. Сохранилось письмо Юденича от 21 октября 1931 года, в котором он благодарил гимназию за теплый прием: «Пусть Господь поможет Вам и Вашим помощникам вести столь ответственное, трудное, но бесконечно важное для будущей России дело подготовки нового поколения русских людей, любящих и знающих свою далекую Родину, а учащейся молодежи даст силы, здоровья, знания и любовь к Родине для будущего служения последней».

Помогал Юденич гимназии не только словом, но и делом. В июле 1932 года директор «Александрино» А.Н. Яхонтов обратился к Юденичу с письмом: «В беседе нашей Вы изволили упомянуть, что могли бы в крайнем случае выделить на потребности “Александрино” 2000 фр. Разрешите мне усердно просить Вас сделать это. Сейчас положение настолько остро, что каждую минуту можно ждать осложнений, и возникает необходимость, хотя бы частично, ублажить наиболее насущных кредиторов… К числу таковых относятся булочник и молочник… Очень совестно и тяжко беспокоить Вас. Непривычно мне выступать в качестве назойливого просителя. Вынужден на это ради дела, которое не бесполезно для общих наших русских стремлений». На этом письме сохранилась пометка рукой Николая Николаевича: «Послал чек на 2000 фр. при ласковых словах. Н. Ю.».

В 1931 году в Париже было торжественно отмечено 50-летие пребывания Н.Н. Юденича в офицерских чинах. В юбилейный комитет вошли генералы П.Н. Шатилов, П.А. Томилов, Е.В. Масловский, М.Е. Леонтьев, Б.П. Веселовзоров. 22 августа 1931 года в парижском зале «Жан Гужон» председатель Русского общевоинского союза Е.К. Миллер открыл торжественное собрание, посвященное юбиляру. На нем прозвучали четыре доклада, были зачитаны приветствия от Общества офицеров Генерального штаба, Военно-морского союза, Союза ливенцев, Союза Кавказских войск. Николай Николаевич сидел в первом ряду между Е.К. Миллером и А.И. Деникиным, с которым в тот день впервые встретился и познакомился очно.

В августе—сентябре 1931 года юбилейные вечера, посвященные Н.Н. Юденичу, состоялись также в Ницце, Загребе, Белграде, Софии, Шанхае и Детройте. Обстоятельные статьи о его жизни и боевом пути поместили многочисленные эмигрантские издания — «Вестник военных знаний», «Русский инвалид», «Часовой», «Возрождение», «Царский вестник», «Русский голос», «Россия и славянство». Тогда же небольшим тиражом вышел посвященный Юденичу юбилейный сборник.

В начале 1932 года состояние здоровья Николая Николаевича ухудшилось, он начал страдать от болей в кишечнике, но, не желая беспокоить жену, молчал о своем нездоровье. Тем не менее Александра Николаевна, преодолев сопротивление мужа, повезла его на воды в Виши. Оттуда Юденич вернулся 3 октября уже совершенно больным. Точный диагноз врачи определить так и не смогли, но несколько месяцев генерал не вставал. Только весной 1933-го он несколько оправился и мог сидеть в кресле в саду. К этому времени Е.В. Масловский уже закончил свой капитальный труд «Мировая война на Кавказском фронте». Юденич внимательно прочел его еще в рукописи, внес несколько поправок и попросил автора немедленно отправляться в Париж — начинать переговоры об издании. «А когда книга будет закончена, — добавил он, — возвращайтесь к нам навсегда».