Читать книгу - "Нефертити - Мишель Моран"

Над лежащим внизу городом тучей нависало напряжение. На деревни опустилась вечерняя прохлада. Женщины принялись открывать ставни, а мужчины вышли на Царскую дорогу.

Я выглянула с балкона и перепугалась:

— На улицах полно народу!

— Они услышали, что мой сын собирается казнить Хоремхеба и его людей. Конечно, они вышли на улицы.

— Тогда почему Хоремхеб вернулся? Он должен был понимать, что фараон посадит его в тюрьму.

Тийя посмотрела на Нахтмина и высказала предположение:

— Возможно, он надеялся на мятеж.

— Я не знаю, — признался Нахтмин. Голос его смягчился. — Возможно, его вела гордость. Хоремхеб полон честолюбивых устремлений. Я знаю лишь, что заставило вернуться меня.

У меня запылали щеки. С балкона видны были кишащие народом улицы. Тетя проследила за моим взглядом и приподняла брови:

— Вот оно и началось.

Я посмотрела на нее.

— Ты не боишься?

Тийя вскинула голову движением, которое я сотни раз видела у Нефертити, и мне вдруг стало до боли жаль, что я вынуждена бежать в такую ночь и навсегда оставляю сестру.

— Такова цена власти, Мутноджмет. Возможно, когда-нибудь ты это поймешь.

— Нет. Я никогда не захочу быть царицей.

Когда зашло солнце, мы с Нахтмином сели на лошадей. Джедефор должен был отплыть за нами следом, на барке со слугами.

— Мы приедем, как только сможем, — пообещала мать, стоя на пороге особняка.

Ипу вышла вперед. Глаза у нее покраснели. Она обняла на прощанье домашних: повариху, садовника, мальчика, чистившего пруд с лотосами. А потом подошла к Джедефору — они должны были плыть вместе.

— Тебе не обязательно ехать с нами, — снова повторила я Ипу. — Ты можешь остаться здесь, присматривать за Бастетом.

— Нет, госпожа. Моя жизнь — с тобой.

Нахтмин повесил лук за спину.

— Нам нужно двигаться, — напряженно произнес он. — Сегодня ночью здесь будет опасно.

Отец крепко сжал мою руку.

— А вдруг они нападут на дворец? — спросила я.

— Тогда солдаты их отбросят.

— Но солдаты не на стороне Эхнатона.

— Они на стороне серебра и золота, — сказал отец, и я вдруг поняла, почему он не стал препятствовать моему браку с Нахтмином.

Если Нахтмин будет на нашей стороне, у солдат не станет вождя, вокруг которого они могли бы объединиться. И до тех пор, пока Хоремхеб будет в тюрьме, ничто не будет грозить власти нашей семьи над Египтом.

Мы поехали прочь под покровом темноты и, мчась по улицам, видели начало бунта. Повсюду расхаживали люди с палками и камнями и требовали освободить солдат, преградивших путь царю Суппилулиуме и разбивших хеттов. Чем дольше мы ехали через город, тем громче становились эти крики, а потом послышался и звон оружия. На том склоне, где стоял мой особняк с садом, вспыхнул огонь. Я обернулась в седле и попыталась что-то разглядеть сквозь ночную тьму.

— До дома огонь не доберется, — пообещал Нахтмин и придержал коня.

Мы подъехали к городским воротам.

— Ничего не говори, — велел он.

Он протянул стражникам свиток, который ему дал мой отец. В свете факелов я разглядела печать визиря Эйе, темную, словно засохшая кровь, с выдавленными на ней сфинксом и Оком Гора. Стражники посмотрели на нас и отворили ворота.

И внезапно мы оказались на свободе.

19

Фивы 11 пайни

Наш новый дом стоял на берегу Нила; он примостился на утесе, словно задумчивая цапля. В глубокой ночи здание казалось холодным и пустым, и его владелец очень удивился, когда мы появились у его дверей и сказали, что хотим купить дом на берегу.

— Я строил его для дочери городского головы, — объяснил он, — но она сказала, что дом слишком мал для ее высочества.

Он оценивающе взглянул на мои украшения и тонкий лен моего платья, прикидывая, не будет ли дом слишком маленьким и для меня. Потом он заметил:

— Ночь — странное время для покупки дома.

— Но мы все-таки его возьмем, — отозвался Нахтмин.

Владелец взглянул на нас, приподняв брови.

— А откуда вы узнали, что этот дом продается?

Нахтмин предъявил свиток. Владелец поднес его к лампе. Потом взглянул на нас уже по-иному.

— Дочь визиря? — Он снова посмотрел на свиток. — Так ты и есть сестра главной жены царя?

Я расправила плечи:

— Да.

Он поднял свечу, чтобы получше разглядеть меня.

— У тебя кошачьи глаза.

Нахтмин нахмурился, а владелец дома рассмеялся:

— А вы не в курсе, что мы с Эйе вместе ходили в школу? — Он свернул свиток и вернул его Нахтмину. — Мы оба выросли при дворце в Фивах.

— Я этого не знала, — отозвалась я.

— Уджаи, — добавил он. — Сын Шалама. Ну?

Я лишь простодушно моргнула.

— Что?! Он никогда не рассказывал тебе о наших мальчишеских похождениях? Не рассказывал, как мы подшучивали над слугами Старшего, как бегали голышом в лотосовом саду, как купались в священном водоеме Исиды? — Заметив мой изумленный вид, он сказал: — Понятно. Эйе изменился.

— Честно говоря, я не представляю визиря Эйе бегающим без схенти по лотосовому саду, — признался Нахтмин, внимательно разглядывая пожилого домовладельца.

— Ага. — Уджаи похлопал себя по животу и рассмеялся. — Но тогда мы были моложе, и у меня на животе было меньше волос, а на голове — больше.

Нахтмин улыбнулся:

— Хорошо, что ты — друг нам, Уджаи.

— Я всегда буду другом для дочери Эйе.

У него был такой вид, словно он хочет добавить что-то еще, но вместо этого он повернулся и махнул рукой. Мы вошли следом за ним в коридор. Сидящий там пес насторожился при нашем появлении, но не стронулся с места.

— Думаю, вам следует быть осторожными, — сказал Уджаи. — Вы явились среди ночи, без корзин, без слуг… Это может означать лишь одно: вы вызвали гнев фараона.

Он посмотрел на схенти Нахтмина с вышитым золотым львом.

— Ты из военачальников. Как твое имя?

— Военачальник Нахтмин.

Уджаи остановился и развернулся к нам.

— Тот самый военачальник Нахтмин, который воевал с хеттами в Кадеше?

Нахтмин насмешливо улыбнулся:

— Новости расходятся быстро.