Читать книгу - "Несостоявшаяся ось: Берлин - Москва - Токио - Василий Молодяков"

Обладавший острым умом, молодой Коноэ чувствовал, как творцы нового мирового порядка в упоении победы сжимают пружину. Она сжималась легко, поэтому сжали ее сильно, как только могли. Но чем сильнее сжимаешь пружину, тем сильнее она потом разжимается.

Пороховой погреб

Вчитываясь в территориальные статьи Версальского и прочих «мирных» договоров, видишь сценарий всех будущих европейских конфликтов. Писали об этом немало, но в основном рассматривали проблемы порознь. Мы же пробежимся «галопом по Европам», по ее новой карте, нарисованной под руководством Андре Тардье.^[29]

Почему именно он стал главным «картографом», понятно. Из членов «большой тройки» (США-Великобритания-Франция) Вильсона, гордо отказавшегося от репараций, аннексий и контрибуций, более всего занимали «моральные» вопросы, включая «искоренение тевтонского милитаризма», то есть, в переводе на язык практической политики, экономическое и политическое ослабление Германии, а также «верность обязательствам», то есть получение военных долгов с союзников, на уплату которых должны были пойти предназначенные им репарации с побежденных. Иными словами, деньги из Берлина текли в Париж, а оттуда почти сразу же в Вашингтон.^[30] Ллойд Джордж более всего интересовался репарациями, настойчивое требование которых принесло ему победу на выборах, колониями и судьбой германского торгового флота. То, чего он в итоге добился, грозило Германии экономическим уничтожением. Первым против этих решений выступил знаменитый Джон Кейнс, главный экономический советник британской делегации, в знак протеста покинувший конференцию.^[31] Клемансо, помимо репараций, жаждал не только максимального ослабления Германии, но и реванша за прошлые унижения. Германия должна быть уменьшена в размерах и окружена враждебными ей – союзными Франции! – странами. Так родился «санитарный кордон», который к тому же удачно отгораживал от Европы Советскую Россию.^[32] Но для конкретной работы «тигр» был уже стар и поручил ее верному Тардье.

Книга Тардье «Мир», изданная через два года после договора с хвалебным предисловием «спасителя отечества» Клемансо, – восторженный гимн новому миропорядку и «отцу победы», его настойчивости и упорству в борьбе за договор. Ее любопытно сравнить с «Правдой о мирных договорах» Ллойд Джорджа, появившейся в 1938 г., когда угроза новой войны в Европе стала реальностью и когда на подписанный им договор со всех сторон указывали как на главную причину этой войны. Тональность книги бывшего британского премьера совсем иная – он оправдывается и пытается переложить ответственность на других. Да, в разработке территориальных статей он почти не участвовал и даже предупреждал о возможных опасных последствиях «передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств»: «Народы многих из них никогда раньше не могли создать стабильных правительств для самих себя, и теперь в каждое из этих государств попадет масса немцев, требующих воссоединения со своей родиной. Предложение комиссии по польским делам о передаче 2 миллионов 100 тысяч немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы» («Некоторые соображения для сведения участников конференции перед тем как будут выработаны окончательные условия», или «документ из Фонтенбло», 25 марта 1919 г.). Как в воду глядел, провидец! Клемансо пришел в неистовство и велел Тардье подготовить жесткий ответ (такую же отповедь «картограф» дал Кейнсу). Ллойд Джордж смирился, договор одобрил и подписал, а затем добился его ратификации, считая это собственным политическим успехом! ^[33]

Итак, возьмем карты в руки.

Эльзас и Лотарингию вернули Франции вместе со всей государственной собственностью Германии (построенные ей железные дороги и т.д.) без какой-либо компенсации. Рейх получил эти территории в 1871 г. в качестве трофея, но при согласии 4/5 населения (после Версаля их не спрашивали). «Возвращение» двух провинций десятилетиями было главным лозунгом реваншистов, среди которых особенно отличались два уроженца Лотарингии – президент Раймон Пуанкаре, прозванный в 1914 г. «Пуанкаре-война», и националистический трибун Морис Баррес. Для союзников в Лондоне и Вашингтоне Эльзас и Лотарингия были «пустым звуком»: их пришлось убеждать в важности и справедливости французских требований, пока они не попали в «14 пунктов» Вильсона. Зато парижских реваншистов активно поддерживали в России. Например, Николай Гумилев мечтал,