Читать книгу - "Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль - Мария Тортика (Лобанова)"

Духовная дилемма Восток – Запад, видимо, стояла перед Раковским до конца его дней: правые – левые, Жорес и Гед, Сакызов и Благоев, Плеханов и Ленин. Он мечется, не зная, на что решиться, оставляя болгарских «тесных» социалистов (ортодоксов) и возвращаясь к ним, выбирая центристскую тактику и отказываясь от нее, приближаясь к большевикам и становясь членом оппозиции. Именно поэтому, рассматривая место Раковского в социал-демократическом движении Балкан, необходимо учитывать, что двойственность его поступков во многом зависела от двойственности его натуры,^[31] от борьбы в нем самом врожденной восточноевропейской ментальности с западноевропейским воспитанием и идеологией. Однако четко определить свое место и роль в сложных взаимоотношениях мировой социал-демократии Раковский сможет значительно позднее, а пока что ему надо было найти свой путь, потребность в котором он ощущал все острее.

В результате его главные интересы, бесспорно, сосредоточиваются вне стен университета. Юный Раковский быстро сошелся с русскими студентами, учившимися в Женеве. Он познакомился с Розой Люксембург, которая, несмотря на молодость (в 1890 г. ей исполнилось 19 лет), считалась одной из образованнейших марксисток и активной деятельницей германской, русской и польской социал-демократии. Как видим, для марксистского образования многих лет не требовалось!.. Вместе с ней Крыстю руководил социалистическими кружками, участвовал в подготовке Первого международного конгресса студентов-социалистов, состоявшегося зимой 1891/92 г. в Бельгии. Правда, отсутствие средств не позволило ему отправиться на этот форум, но зато во втором конгрессе, происходившем в Женеве в 1893 г., он не только принял участие, но по сути дела являлся главным его организатором.^[32]

Постепенно усиливалось и личное сближение с членами плехановской группы. Раковский радовался каждой встрече с самим Плехановым, с Засулич, а затем и появившимся в Женеве будущим лидером русских меньшевиков Юлием Осиповичем Мартовым. Русские марксисты отвечали взаимностью. Крыстю был частым гостем в семье Георгия Валентиновича, где его приязненно принимали. Будучи человеком сурового нрава, не стеснявшийся резать правду-матку, как он ее понимал, в глаза собеседнику, подчас в безупречной, издевательски-вежливой форме, Плеханов относился к Крыстю как к сыну, проявляя несвойственные ему сентиментальные чувства. В одном из писем Раковскому патриарх русского социализма писал: «Мне страшно хочется Вас видеть. Это у меня одна из сильнейших нравственных потребностей».^[33] Со своей стороны, Вера Ивановна Засулич не раз говорила, что все члены группы «Освобождение труда» с живой симпатией относились к молодому Раковскому, отмечала его полемический талант, «непримиримость в дискуссиях», политическую и личную смелость.^[34]

В Женеве Раковский стал одним из главных организаторов собраний, на которых читались доклады по социологии, истории и теории социализма, где часто выступал Плеханов. Благодаря своему общительному характеру, умению привлечь к себе внимание остроумием, эрудицией и знанием языков Раковский смог установить связи с деятелями рабочего движения не только Швейцарии, но также Франции, Польши, Германии.

Происходили бурные столкновения со студентами других политических убеждений, особенно с теми, кто придерживался либеральных взглядов и на кого в следующем десятилетии будет опираться при своем формировании российская Партия конституционалистов-демократов (кадетов). Далеко не всегда это были только идейные дебаты. Нередко дело доходило до физических потасовок.

Стоян Ноков, друг Раковского по студенческим годам в Женеве, вспоминает: «Раковский был очень деятельным человеком. Он выступал очень хорошо. Выступал везде. Вспоминаю один такой случай. Мы, студенты, собрались обсудить изменения конституции, т[ак] к[ак] Фердинанд (князь Болгарии, глава государства. – Авт.) хотел укрепить свою власть. Это собрание было организовано болгарскими шовинистами, которые собирались возвратиться в Болгарию и занять высокие государственные посты. Выступил Раковский. Когда он держал речь, один из участников назвал его подлецом. После собрания я, Раковский, Балабанов и Бакалов вышли, но Раковский вернулся… ударив обидчика по лицу: „Вот тебе за подлеца!“ Собравшиеся шовинисты начали выплескивать из стаканов вино и воду, облив Раковского с ног до головы. Он вышел из здания весь облитый… Раковский был смелым чело веком!»^[35]

Один из оппонентов Крыстю как-то даже пожаловался в полицию, что тот будто бы собирался его убить, и Раковский был арестован. Тут уж вмешалась русская студенческая колония, которая при различии взглядов не терпела несправедливости, тем более полицейского вмешательства. Было дано множество показаний в невиновности Крыстю, и он был освобожден.^[36]

Юноша имел возможность и любил разъезжать. Он неоднократно посещал Париж, Берлин и другие столичные города и в результате своих контактов стал пользоваться доверием французских и немецких социалистов. Плеханов рекомендовал Раковского германскому социал-демократическому лидеру Вильгельму Либкнехту, руководителю французских социалистов Жюлю Геду, советовал доверять ему, использовать для работы среди русских эмигрантов. В октябре 1892 г. Георгий Валентинович писал Геду: «Рекомендую Вам одного из наших почитателей – Раковского, молодого болгарина, действительно замечательного своим талантом и своей преданностью делу социализма… Так как Раковский не знает Парижа, а он хотел бы составить определенное представление о положении французской Рабочей партии, то, надеюсь, Вы не откажете дать ему необходимые сведения».^[37]

Но основная работа Крыстю была связана с родной страной. Он перевел на болгарский язык книгу Г. Девиля «Эволюция капитала» (она давала краткое изложение экономической теории Маркса), написав к ней предисловие, в котором попытался проанализировать экономическое положение Болгарии. Вместе с другими болгарскими студентами (особенно тесно он сотрудничал со Слави Балабановым) он помогал редактировать выходившие в Софии и других городах социалистические газеты и журналы «Ден», «Работник», «Другар», писал для них под псевдонимами статьи и обзоры западной литературы.