Читать книгу - "50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко"

Окрыленный, Жан Анри возвращался домой. Он ликовал: план удался, скоро для него все изменится. Если бы он только знал, насколько скоро! Вечером маркизе принесли пакет, в котором был порошок. Она тут же дала попробовать его служанке и домашним животным. С ними ничего не случилось. Но, взглянув на письмо неизвестного химика, Помпадур догадалась сличить его с адресом, оставленным Латюдом. Участь его тут же была решена. Маркизу Помпадур, самую влиятельную женщину Франции, хотели так нагло провести? Она была в бешенстве и тут же приказала «позаботиться» о наглеце. Ей не пришлось для этого обращаться за помощью к королю. Людовик XV имел обыкновение раздавать фавориткам уже готовые документы со своей подписью и печатью, и оставалось всего лишь вписать имя любого человека, чтобы избавиться от него быстро и без лишних хлопот. Люди, попавшие в тюрьму по такому приказу, не имели шансов на обычное судебное разбирательство и были обречены на полное бесправие. Несчастные узники оставались в тюрьмах до тех пор, пока это было угодно тому, кто их туда отправил. Освобождать их никто не собирался: несчастные просто исчезали, навсегда похороненные в разных тюрьмах.

Прошло два дня после аудиенции у маркизы. Латюд все еще предавался мечтам о тех милостях, которыми она его осыплет, как вдруг в комнату ворвались жандармы. Без всяких объяснений они схватили молодого человека и грубо затолкали в полицейскую карету с зашторенными окнами. Только когда, пронесшись по пустынным улицам Парижа, карета остановилась и за ней с грохотом закрылись тяжелые железные ворота, Латюда вывели на мощеный двор. Он огляделся и с ужасом понял, куда попал – Бастилия…

Его обыскали, отобрали деньги, документы, одежду, переодели в тряпье. Он кричал, что это ошибка, что его должны немедленно отпустить, но стражники, издевательски насмехаясь, попросили Латюда расписаться в книге регистрации, а затем, грубо толкая в спину, бросили в камеру. На следующий день к нему явился тюремный чиновник Бернье, и только тогда узник узнал причину своего ареста. Латюд, ничего не скрывая, рассказал Бернье, как было дело, уверяя, что это была всего лишь ошибка молодости, глупость, и умолял его отпустить. Выслушав все, Бернье решил помочь Латюду, пообещав ходатайствовать о его освобождении. Но, оскорбленная поступком юноши, маркиза даже слушать ничего не захотела. Тогда, желая хоть как-то смягчить его положение, Бернье перевел его в камеру другого узника, Абузалло, которого подозревали в шпионаже в пользу Англии. Узники подружились и дали друг другу обещание: если кого-нибудь из них выпустят из тюрьмы, то он будет хлопотать об освобождении другого.

Об этом разговоре тут же стало известно коменданту Бастилии, и Латюда перевезли в Венсенн, уверив при этом, что отпускают его на свободу. Здесь, правда, стараниями Бернье, у Жана Анри были лучшие условия содержания. Ему даже была разрешена ежедневная прогулка в тюремном дворике. И тогда Латюд решился на побег. Он уже завоевал примерным поведением некоторое доверие стражников и зачастую сам спускался во двор, не дожидаясь, пока закроют его камеру. В Венсенне тогда находился в заключении аббат Сенсовер, который пользовался значительной, по сравнению с другими, свободой, так как обучал детей тюремщиков. Кроме того, его часто навещал отец, бывший комендант этой же тюрьмы. Это и решил использовать Латюд, пробыв в Венсенне уже 9 месяцев. Однажды, пока один стражник запирал его камеру, он быстро спустился во двор и спросил у другого стражника, где аббат, – мол, того разыскивает отец. Затем он подбежал к караульному с тем же вопросом, и так, «разыскивая» Сенсовера, оказался у ворот тюрьмы. Это было время посещений, и подъемный мост был опущен. Охранник у моста не остановил Латюда, приняв его за человека, возвращавшегося после свидания с кем-то из близких. Так, 25 июня 1750 года, пробыв в заключении 13 месяцев, Латюд обрел свободу.

Пьянящий воздух свободы, видимо, полностью затуманил мозги Жана Анри. Или у него, несмотря ни на что, еще сохранилась вера в справедливость королевского правосудия. Ничем другим нельзя объяснить то, что он сделал. Он мог скрыться и спокойно жить, но, решив, что полное признание избавит его от необходимости прятаться, Латюд уже на шестой день написал королю покаянное письмо с просьбой о помиловании, считая, что уже искупил свой поступок. В ту же ночь он вновь очутился в Бастилии, в темнице. Теперь это было полутемное подземелье, где он провел полтора года. И на сей раз утешителем ему стал Бернье, разрешивший давать узнику книги, бумагу и чернила. Прошло еще шесть месяцев. Положение Латюда не менялось, и как-то в порыве отчаяния он на полях одной из книг написал эпиграмму на маркизу де Помпадур: