Читать книгу - "Смертельный удар - Александр Прозоров"

«Впрочем, — подумал Федор, — ему не привыкать. Как-нибудь разберемся. Это все будет скоро, но не сейчас. Прежде доберусь до Тарента, обниму Юлию, а потом и поговорим с Ганнибалом о том, что дальше делать. Мне ведь теперь, как и ему, деваться больше некуда».

— Что с Арвадом? — уточнил Чайка, позабывший вчера выяснить подробности судьбы плененного главнокомандующего сицилийских сил, верного сенату.

— Еще несколько дней назад он сидел в тюрьме в Сиракузах, — охотно сообщил Могадор, — но кто-то попытался устроить ему побег. Не удалось. И Ганнибал приказал казнить его. Позавчера он был распят.

«Круто начинает, — решил Федор. — впрочем, здесь такое уже бывало».

— Зато почти все остальные офицеры его армии, не задумываясь, последовали за Ганнибалом, — охотно рассказывал Могадор, непосредственный участник этих событий, — как и солдаты. Армия любит Баркидов. Правда часть сил Арвада, конечно, отступила в сторону Селинунта, но таковых нашлось не много, всего около трех тысяч человек. Туда же ушла треть кораблей флота, зато остальной флот наш.

«Похоже, действительно грядет гражданская война, — подумал Федор, рассматривая проплывавший по левому борту живописный берег, рассветная хмарь над которым уже давно рассеялась, — Карфагеняне будут воевать друг с другом, а заодно и с римлянами. Но моя совесть чиста, я не входил в сговор с врагами. А вот Магон ради власти на это пошел».

Федор еще раз спросил себя, правильный ли он сделал выбор, приняв сторону Ганнибала. И еще раз ответил себе да. Конечно, все золото, собранное за время италийской кампании, пришлось оставить дома, в особняке, посреди живописного квартала Карфагена. Впрочем, как и сам особняк вместе со слугами. А еще в казну отходило его загородное имение с рабами и плантация финиковых пальм. За одну ночь Федор стал гораздо беднее. Но в Таренте у него все же был еще один дом, и неплохой. А главное, семья, без которой он не видел дальше своей жизни. Правда, за нее теперь приходилось опасаться вдвое больше.

— А деньги?.. — пробормотал Чайка себе под нос, глядя отсутствующим взглядом в морские волны, и слегка усмехнулся. — Деньги придут снова. Если я правильно помню, Ганнибал обещал меня наградить, если я смогу доставить письмо Гасдрубалу. И я доставил. Посмотрим, какова будет милость нового… тирана. А кроме того, война — дело прибыльное.

Плавание проходило спокойно. Попутный ветер надувал паруса, и к вечеру квинкерема причалила на мысу у Кротона, лежащего почти на полпути до конечной точки путешествия. Отсюда до Тарента было уже ближе, чем до Мессаны, так что Федор мог считать, что почти добрался до дома. Поскольку только это место на Средиземноморье он теперь мог считать домом.

Чуть дальше начинался огромный залив, на северной оконечности которого находился Тарент. «Завтра я увижу Юлию и Бодастарта», — с удовольствием подумал Чайка, располагаясь на ночлег в одном из домов на берегу.

Отлично выспавшись, на следующее утро он почти взлетел по сходням на корабль, взявший курс на Тарент. А когда на горизонте показались очертания знакомого берега, был вне себя от счастья. Однако ветер вдруг стих и паруса обвисли.

— Сколько нам еще понадобится времени, чтобы достичь гавани? — уточнил Федор, в нетерпении подходя к Могадору, который что-то рассматривал в противоположной стороне, пока гребцы, повинуясь свисткам надсмотрщиков, выдвигали из глубины бортов свои весла.

— Быстро идут, — заметил, не отвечая на вопрос Могадор, — могут успеть раньше нас.

И лишь затем, обернувшись к Федору, добавил:

— Теперь это знают лишь боги. Я распоряжусь, чтобы гребцов поторопили. У меня нет желания вступать в бой одному против целого флота.

И покинув Чайку, он сбежал вниз по крутой лестнице, а Федор устремил свой взгляд в ту сторону, которой так живо интересовался Могадор. Увиденное его совсем не обрадовало. Он насчитал почти двадцать длинных корпусов кораблей, с массивными навершиями в носовой части, стремительно перемешавшихся на веслах. Даже беглого осмотра было достаточно, чтобы узнать в них римскую эскадру. Вернее, целый флот, тут Могадор был нрав. И этот флот пришел к берегам Тарента, ставшего цитаделью Ганнибала в Южной Италии, явно не с мирными намерениями. Сейчас он двигался вдоль побережья, почти параллельным курсом с квинкеремой Могадора. Расстояние до гавани было примерно одинаковым.

— Что-то осмелели римляне, — флегматично заметил Могадор, вернувшийся из глубин трюма, сразу после того, как корабль ожил и вновь полетел по волнам, повинуясь ритмичным взмахам сотен гребцов, — давно они не рисковали появляться так близко от наших берегов, если не считать дня нашей встречи.

Чайка невольно вспомнил недавний бой у Мес-саны и был вынужден согласиться. Римляне действительно осмелели и, возможно, начали активные действия по всему фронту. А на это, судя по всему, была причина, о которой Чайка догадывался. Пришли в движение пружины тайной политики, в которой на этот раз Рим и Карфаген действовали заодно против общего врага. Смертельного врага, угрожавшего их существованию.

Пока финикийский корабль стремительно продвигался вперед, рассекая тараном слабые волны, Чайка гнал от себя предательские мысли о том, что будет, если римляне отрежут их от гавани. Конечно, в самом городе наверняка стоит на рейде множество кораблей, но при таком раскладе сил они могут и не дождаться помощи на этот раз.

— Быстрее! — крикнул Могадор, перехватив взгляд Федора. — Прикажи, чтобы эти лентяи шевелились, а не то я казню их раньше, чем мы доплывем до берега!

Приказ относился к командиру гребцов, который был вызван на палубу и сейчас находился неподалеку. Получив «нагоняй», он развернулся и снова застучал башмаками по ступенькам лестницы, растворившись на нижних палубах. Спустя недолгое время корабль действительно прибавил ход, словно ему «подкинули угля» в машинное отделение.

Могадор и Чайка, продвигаясь вдоль борта, постепенно переместились в носовую часть. По дороге капитан проверил расчеты баллист и морпехов, уже находившихся на своих местах согласно боевому расписанию. «Артиллеристы», дожидаясь скорого сближения, уже натягивали торсионы, заряжая свои орудия. А морпехи плотными рядами выстроились вдоль бортов, подняв щиты, готовые отразить нападение.

По хмурому выражению лица Могадора было ясно, что он не в восторге от мысли пасть смертью храбрых в борьбе с превосходящими силами противника, но не колеблясь сделает это, если так случится. Федор же совсем не хотел погибать, выбравшись из Карфагена и благополучно миновав Сицилию, буквально в двух шагах от дома.

Солнце едва вошло в зенит и нещадно палило. Отсутствие ветра уже заставляло столпившихся на палубе людей, затянутых в массивные панцири, страдать от жары. Пот тек ручьями по лицам воинов, но никто из них не жаловался на жизнь, предпочитая встретить римлян во всеоружии. Федор, проведя на Средиземноморье уже не один год, тоже привык воевать на жаре, но иногда вспоминал свои северные широты из прошлой жизни, где люди видели снег не только проходя по горам.