Читать книгу - "Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе - Эмили М. Роуз"

Хотя семья Уильяма подняла шум, дело довольно быстро заглохло. Епископ Эборард разрешил дяде юноши обратиться к церковному собранию, синоду, созванному, как обычно, в следующем месяце, но, похоже, дальнейшего расследования не производилось. Как только тело опознали, Уильяма вскоре похоронили там, где нашли, на земле, которой владели епископ и приорат, и о мальчике практически забыли^[51]. К тому времени, как Томас начал свою весьма творческую работу, брат убитого юноши сам принял постриг в приорате.

Ученые поверили Томасу на слово, полагая, что между смертью Уильяма и написанием «Жития» прошло относительно немного времени, что Томас располагал достаточными сведениями и имел доступ к основным участникам событий и другим заинтересованным сторонам и что он не мог манипулировать фактами, не вызвав возражений^[52]. Хотя Томас Монмутский начал свой труд всего шесть лет спустя после смерти Уильяма, закончил «Житие» он только через двадцать лет.

Поэтому нам нужно отделить друг от друга различные наслоения, наложившиеся на этот средневековый «детектив»: события, непосредственно связанные со смертью Уильяма и обнаружением его тела; последующие события, когда вокруг юноши и его предполагаемых убийц была сплетена целая история; завершение этой истории поколение спустя, когда останки Уильяма уже почитались; и распространение основной фабулы этой истории далеко за пределами Норвича. Хотя Томас стремится предстать перед читателями непредвзятым повествователем, он весьма выборочно излагает имевшиеся у него сведения. Например, он не упоминает, что в то время тела выставляли на обозрение в течение трех дней^[53]. Он пренебрегает другими событиями, а их важно учитывать, чтобы понять, на чем основываются его утверждения, будто Уильям был святым, и эти же события также сыграли значительную роль в толковании Томасом происшедшего. Одним из самых важных событий являлась жестокая гражданская война, охватившая норвичские земли; эта война может объяснить и смерть мальчика, и то пренебрежение, с которым к ней первоначально отнеслись. Другие важные факторы – тесная связь его семьи с приоратом и епископским двором, а также юридические процедуры, сопряженные с предполагаемым убийством (которые Томас излагает неверно). Все эти обстоятельства были замяты. Зато всячески подчеркивался ажиотаж вокруг мощей юноши.

До 1150 года, когда Томас начал свой труд, никто, по всей видимости, и думать не думал про юного подмастерья^[54]. Всякое отсутствие интереса к Уильяму в Норвиче после его смерти резко контрастирует с тем вниманием, какое народ уделял некоторым святым, жившим в то же время, например св. Вульфрику Хэйзелберийскому, св. Годрику Финчейлскому (их «Жития» включены в ту же рукопись, что и «Житие» Уильяма) и св. Томасу Бекету, которые сразу после смерти были провозглашены могущественными небесными заступниками^[55]. Почитание Бекета сложилось сразу, оно было активным и долговременным. Когда его убили в Кентерберийском соборе в 1170 году, пилигримы окунали платки в кровь мученика, которая еще не успела высохнуть. Через два года после его смерти восторженные монахи слагали истории о чудесах, свершаемых его мощами. Через три года авторитетом Бекета Кентерберийского подкрепляли авторитет иных святых: он является в видениях, поддерживая других святых, что указывает на быстрое распространение его славы.

В случае Уильяма из Норвича было удобно вспомнить знамения, которые предположительно провозвещали его мученичество: сладкий аромат, сон матери, сон тетки, цветы, которые расцвели зимой, легкие роды^[56]. Однако самые рьяные сторонники Уильяма смогли собрать сведения только об этих пяти чудесах, которые не представляли собой ничего выдающегося^[57]. Яркий свет, сиявший над телом Уильяма, указывал на его святость^[58]. Нет никаких сведений о том, что люди окунали платки в его кровь, рвали на себе одежду, приносили дары и просили исцеления. Это говорит о том, что несколько чудес, зафиксированных в 1144–1150 годы, представляли собой поздние воспоминания о вполне естественных явлениях.

Вполне вероятно, что никто первоначально не обратил внимания на юного Уильяма потому, что его смерть произошла во время гражданской войны между Стефаном и Матильдой, племянником и дочерью Генриха I^[59]. Исследователи спорят о том, насколько разрушительной была эта война, но нет никаких сомнений в том, что около 1144 года в Восточной Англии и на ее болотистых торфяниках она велась c особой жестокостью^[60]. В часто цитируемом отрывке из рукописи Е «Англосаксонской хроники» из монастыря Питерборо, одном из основных источников наших сведений о гражданской войне, сказано: «Открыто говорили, что Христос и его святые спали»^[61].