Читать книгу - "Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации - Майкл Ко"

– стадия 3: появляется фонетическая письменность, в которой знаки теряют всякое сходство с исходными изображениями объектов и обозначают только звуки; изначально появляются слоговые знаки (Морли ссылается на другой ошибочный пример – египетскую иероглифику), а позже и алфавитные (финикийский, греческий).

Так говорил Морли.

Всё выше, и выше, и выше! Да здравствует прогресс! У нас есть фонетическое письмо и алфавит, а они, все эти дикари, варвары и китайцы, ни того, ни другого не имеют. Поистине утешительная идея, которая завладела разумом двадцатого века.

Так вот, в этой схеме так много ошибочного, что трудно понять, с чего начать ее оспаривать. Во-первых, как мы уже видели, не существует и никогда не существовало такой вещи, как чисто пиктографическая система письма, хотя изображения реальных объектов и их частей используются в некоторых письменностях. Во-вторых, идеальной идеографической письменности тоже не существует. И, наконец, все известные системы письма являются частично или полностью фонетическими и выражают звуки определенного языка.

Гораздо более изощренная и лингвистически обоснованная схема появилась из-под пера Игнаса Гельба, чья книга «Опыт изучения письма» [19] долгое время была единственной детальной работой на эту тему^[15]. Гельб, специалист по языкам и письменностям Ближнего Востока, профессор Восточного института Чикагского университета, был одним из дешифровщиков анатолийского («хеттского») иероглифического письма, что по праву принесло ему одно из первых мест в любом эпиграфическом зале славы. Но в построениях Гельба была слабая сторона. Его схема, столь же гиперэволюционистская, как и у Морли, начинается с призрачного «рисуночного письма» и переходит через такие системы, как шумерская и китайская (подробнее об этом позже), к слоговому письму и к алфавиту. Гельб называет этот сюжет «завоевание мира алфавитом» – даже китайцы с их старомодным и неуклюжим письмом должны были, по его мнению, когда-нибудь смириться с неизбежным и начать писать при помощи алфавита.

Я встречался с Гельбом лишь однажды, много лет назад, в залах Восточного института и не могу назвать его расистом. Однако его книга совершенно определенно заражена этим зловещим вирусом нашего времени. Похоже, для Гельба было немыслимо, что не белые люди могут когда-нибудь самостоятельно изобрести письменность фонетической природы. С одной стороны, он отказал китайцам в изобретении их собственного письма, утверждая на совершенно нереальных основаниях, что оно было заимствовано с его любимого Ближнего Востока (то есть от шумеров); с другой стороны, он настаивал на том, что ни один народ Нового Света, включая майя, не обладал интеллектуальной способностью писать фонетически, за исключением редких случаев для выражения имен (например, топонимов в астекских рукописях). Фактически Гельб отвел для майя место на самых нижних ветвях эволюционного древа. Такое отношение к мыслительным способностям целого народа затормозило дешифровку письменности майя почти на столетие.

Какие же виды систем письма были созданы людьми и как они работают? Если оставить в стороне семасиографию, которая, как мы помним, сама по себе не может быть работоспособной письменностью, у нас остаются системы, которые действительно передают высказывания на конкретном языке, будь то китайский или греческий. Эти системы письма могут быть разделены на логофонетические, слоговые и алфавитные.

Джейн Остин написала книгу «Разум и чувства» («Sense and Sensibility»), а книгу о полноценных письменностях можно было бы назвать «Смысл и звук» («Sense and Sound»), поскольку каждая визуальная система коммуникации, связанная с речью, имеет два измерения: логографическое, или измерение смысла или значения, и фонетическое, или измерение звука. Письменности различаются по степени важности того или иного измерения. Например, современные алфавитные письменности в значительной степени склоняются к письму фонетическому, но самая ранняя форма древнейшей письменности в мире, шумерская, являлась преимущественно логографической.

Чтобы быть еще более точным, шумерское письмо, записанное на глиняных табличках, является логофонетическим^[16], как китайское и египетское. Этот термин означает, что семантический элемент выражен логограммами (слово образовано от греческого logos – «слово» и gramma – «что-то написанное»). Логограмма – это письменный знак, обозначающий одну морфему или (реже) целое слово. Если бы письменные предложения состояли только из логограмм, чего никогда не бывает, это была бы чистая семасиография и потенциальный читатель никогда не понял бы сообщение правильно. Но около 5000 лет назад шумерский писец нашел способ устранить двусмысленность, присущую семасиографии: он решил дополнить или уточнить логограммы с помощью знаков чисто фонетической природы.

Шумерский был преимущественно односложным языком, и поэтому наполнен омонимами – словами различного значения, но одинакового звучания. Поэтому, когда писец начал использовать фонетические знаки для написания слов, возникла возможность двоякого понимания. Чтобы решить эту дилемму, писец дополнил такие знаки логограммами, именуемыми детерминативами — нечитаемыми знаками, указывающими или определяющими общий класс явлений, к которому принадлежит названный объект. Например, имена всех шумерских божеств на табличках сопровождаются звездочкой или знаком звезды, указывая читателю, что такое имя действительно является именем сверхъестественного существа.

Изучение шумерской письменности показывает, что логофонетические системы представляют собой сложную смесь логограмм и фонетических знаков. Откуда же писцы брали вторые знаки? Они решили эту задачу, открыв ребусный принцип.

Рис. 3. Некоторые принципы шумерской клинописи: а) использование ребусного принципа для выражения абстрактных понятий; эти знаки изначально были пиктографическими; б) использование фонетических дополнений для выражения шумерских слов, концептуально связанных с логограммой ka «рот».

Что такое ребус? В Оксфордском словаре английского языка я обнаружил, что это слово пришло к нам из Франции, но первоначально оно было латинским. Это форма дательного падежа множественного числа от латинского слова res «вещь, предмет» и переводится «о вещах» («вещами» или «с помощью вещей»). Давным-давно клерки юристов из французской Пикардии давали сатирические представления под названием de rebus quae geruntur («о вещах, которые происходят»), включавшие загадки в виде рисунков. В течение последних двух веков ребусы использовались в английских и американских детских книгах как тесты на сообразительность. Ребус или головоломку можно видеть в записи фразы “I saw Aunt Rose” («я видел тетю Роуз») при помощи рисунков глаза (eye, звучит так же, как I), пилы (saw, звучит так же, как глагол), муравья (ant, звучит так же, как Aunt) и розы (rose, звучит так же, как имя тети). То есть в приведенном примере трудно изобразить, например, сиблинга^[17] женского рода, но можно использовать омоним и нарисовать существо из реального мира, в данном случае муравья. Это то, что делали первые шумерские писцы, и то же самое – древние писцы повсюду.