Читать книгу - "Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны - Ольга Скороходова"

Октябрьская война 1973 года: глобальные последствия локального конфликта 2.1. Октябрьская война 1973 года, «нефтяное оружие» ОПЕК и начало «арабского века»

В полдень 6 октября 1973 года одновременным наступлением сирийских и египетских армий на позиции израильской армии началась четвертая арабо-израильская война, вошедшая в историю как Октябрьская война, или война Судного дня – по отмечавшемуся в тот день еврейскому празднику Йом Киппур. Парадоксальным образом, она, как и нефтяное эмбарго позднее, казалось, застала международное сообщество врасплох, хотя нельзя сказать, что войны не ждали. Неоднократных заявлений лидеров арабских стран, перемещений египетских и сирийских войск у границы, наконец, эвакуации семей русских советников из Дамаска накануне, 5 октября, оказалось недостаточно, чтобы убедить израильское и американское разведсообщества и руководства в способности и готовности арабов пойти на насильственный пересмотр положения дел. Все это позднее в документах ЦРУ назовут ошибкой. В цели данной книги не входит подробное освещение военных действий, тем более что этот сюжет – один из любимейших в среде военных историков и ученых, специализирующихся на регионе. Мы остановимся на международно-политическом и экономическом измерении этой войны.

Начавшись как классический локальный конфликт, эта война не только стала лакмусовой бумажкой политики разрядки, но и переросла в системный конфликт с глобальными последствиями. Будучи инициированным местными силами (и в этом смысле, являясь скорее исключением из правил холодной войны, чем их подтверждением), через восемь дней после начала конфликт перерос в классическую «войну по доверию». С 10 октября советские Ан-12 и Ан-22 совершили, по данным ЦРУ, 920 рейсов, доставив в Египет и Сирию около четырех тысяч тонн различных военных материалов на сумму в 2 млрд долларов. 14 октября США, в свою очередь, открыли воздушный мост в Израиль мощностью до 1000 тонн грузов в день.

Хоть война Судного дня и стала поединком американского и советского оружия, переговоры между руководством СССР и США о путях разрешения конфликта начались сразу же после вспышки насилия. 7 октября Москва высказала свой достаточно радикальный взгляд на способы возможного урегулирования. Кремль настаивал на необходимости выведения войск Израиля за линию 5 июня 1967 года, то есть «откате» на позиции до предыдущей, Шестидневной войны. Такие требования соответствовали резолюции Совета безопасности ООН № 242, принятой по итогам конфликта 1967 г. и поныне остающейся одним из краеугольных камней арабо-израильского урегулирования, но они были неприемлемы для Тель-Авива, а значит, нереалистичны.

Вскоре поражения арабов на поле боя заставили СССР занять более умеренную позицию. В ходе экстренного визита Г. Киссинджера в Москву (21–23 октября) был согласован проект резолюции № 338, мгновенно одобренной СБ ООН. Документ предусматривал прекращение огня в течение 12 часов на занимаемых к тому моменту позициях и немедленное начало переговоров между сторонами под «соответствующей эгидой» (under appropriate auspices). Но арабские государства и Израиль продолжили боевые действия, обвиняя друг друга в несоблюдении прекращения огня, за что Киссинджер в беседе с английским послом Р. Барингом даже назвал их «маньяками».

Часть исследователей полагают, что такие самостоятельные действия Израиля и Египта выходили за рамки поведения, очерченные правилами разрядки, и грозили серьезными, непредсказуемыми последствиями. И действительно, 24 октября 1973 года стало одним из самых «горячих» дней в истории холодной войны. В этот день в Вашингтоне получили достаточно резкую телеграмму советского лидера, Л. И. Брежнева, в которой он выражал готовность пойти на односторонние действия, чтобы добиться от Израиля соблюдение прекращения огня: «Мы столкнемся с необходимостью рассмотреть вопрос о принятии требующихся мер в одностороннем порядке». Ответ президента Никсона был не менее резок: приведение базировавшихся в Европе американских войск в состояние повышенной боевой готовности – действие, которое предпринималось Вашингтоном после Второй Мировой войны лишь трижды: в 1962 и в 1973 годах и после терактов 11 сентября 2001 года.

Важно отметить, что даже в условиях такого накала политических страстей связь между Москвой и Вашингтоном не прерывалась, что, несомненно, было позитивным плодом политики разрядки. Так, например, это позволило Киссинджеру объяснить советскому послу Добрынину, что приведение войск в состояние повышенной боевой готовности было продиктовано «соображениями внутренней безопасности», и пообещать, что «завтра оно будет отменено». Что же касается ответных мер СССР, а именно проведения учений с участием авиации в Закавказском военном округе, то, как пишет посол Добрынин, в Политбюро ЦК КПСС «всерьез об односторонней интервенции и не думали, <…> надеялись поднажать на США в пользу совместных действий по прекращению конфликта». Подтверждал это и министр иностранных дел ФРГ, побывавший с визитом в Москве в начале ноября. В личной беседе с американским послом он поделился своими наблюдениями, что «русские и не думали о победе арабов и особенно гордятся тем, что сумели сохранить в ходе конфликта отношения между США и СССР». И все же только после такого «обмена любезностями» на сверхдержавном уровне 25 октября 1973 года боевые действия были прекращены, что, впрочем, не означало снятия всех проблем. К этому моменту политический кризис, порожденный войной, уже вышел на принципиально иной уровень: арабские страны реализовали на практике достигнутое ими ранее соглашение о «нефтяной атаке».