Читать книгу - "Меркьюри и я. Богемская рапсодия, любовь и котики - Джим Хаттон"

Мы остались до окончания концерта, поговорили с Джорджем Майклом. Но банкету предпочли домашние посиделки с просмотром по телевизору американского закрытия этого удивительного шоу.

Фил Коллинз сначала засветился на Стадионе имени Джона Кеннеди в Филадельфии, потом открыл концерт на Уэмбли и, наконец, метнулся через Атлантику на «Конкорде». Фредди в изумлении покачал головой и сказал:

— Это парень что, на батарейках?

Мы сидели, пили, обсуждали все выступления. Фаворитами Фредди были Тина Тернер и Мик Джаггер с песней Private Dancer.

Той ночью в постели Фредди прижался ко мне и прошептал:

— Тебе понравилось?

— А ты как думаешь? — И я крепко его обнял. — В первый раз в жизни побывать на концерте!

— Да ты шутишь! — обомлел он.

— Вовсе нет.

Казалось, он ошарашен. Я засыпал, сознавая, что впервые увидел настоящую звезду — Фредди Меркьюри, который сделал то, что умел лучше всего, — ошеломил весь мир.

На следующий день «Лайв Эйд» был уже пройденным этапом для Фредди. Но не для меня. Утром в понедельник я пришел на работу в «Савой», и концерт все еще грохотал у меня в ушах.

Вскоре я вернулся в привычную колею. Каждые две недели летал в Мюнхен, где меня неизменно встречали в аэропорту. Когда я прибыл в Мюнхен в первый раз после «Лайв Эйд», Фредди тут же затащил меня на студию «Мюзиклэнд», чтобы я понаблюдал, как он работает над материалом для нового альбома, A Kind of Magic^[8], куда вошли и треки для фильма «Горец». Многоэтажный жилой дом, в подвальном помещении которого располагалась просторная студия, стоял на самой окраине Мюнхена, и Джо окрестил его «Домом самоубийц». Эта студия примечательна тем, что Джорджо Мородер^[9] сочинил и записал там большинство своих диско-хитов.

Фредди провел меня в аппаратную и представил Райнхольду Маку, их немецкому продюсеру, высокому худому мужчине лет сорока с волосами до плеч, похожему на стареющего хиппи. Фредди усадил меня возле него и убежал записываться дальше.

В студии Фредди думал лишь об одном — о работе. Я наблюдал за ним сквозь стекло, но он редко смотрел в мою сторону, настолько был поглощен своим занятием. Он много курил, хотя часто просто держал в руке зажженную сигарету фирмы «Силк Кат» и, чтобы повысить уровень энергии и адреналина, время от времени делал глоток русской водки. Пил он только «Столичную».

Меня изумляла энергия Фредди. Ему вечно необходимо было действовать, казалось, это у него в крови. Закончив петь, он влетал в аппаратную, усаживался за микшерный пульт и регулировал настройки звука. В конце сессий я, бывало, рассказывал ему о своих впечатлениях о той или иной песне, но никогда не знал наверняка, прислушивается ли он к моему мнению.

В тот раз Фредди работал примерно до одиннадцати вечера. Перед тем как отправиться домой, мы заскочили в один из клубов «Бермудского треугольника». На следующий день Фредди собирался продолжить работу. Как я узнал потом, у него была привычка заскочить в студию якобы на несколько минут и в итоге провести там часов пять или шесть.

Иногда в выходные Фредди корпел над записями в одиночку, но чаще работал с Брайаном, Роджером и Джоном. Когда другие участники Queen приезжали в Мюнхен на записи, они обычно останавливались в отеле. В студии парням нравилось окружать себя помощниками для разных мелких поручений вроде приготовления чая или кофе. У Фредди было два ассистента — Фиби и Джо; у Брайана — Джобби; у Роджера — Крис Тейлор по прозвищу Кристал. В углу студии стоял велотренажер, и, если запись затягивалась, можно было размяться и покрутить педали.

В конце сессии все члены группы разбегались кто куда, а мы обычно шли подкрепиться. Находили скромное придорожное кафе или ресторанчик поблизости и заказывали самую простую еду.

После долгих часов рутинной работы группа нашла собственный способ разряжать обстановку: заменять оригинальный текст песен на шуточный. Эти кулуарные версии хитов Queen всегда получались смешными до слез, и все в студии надрывали животы от хохота.

Однажды поздним вечером группа записывала один из треков для фильма «Горец» — One Vision. В песню так и просилась фраза Fried chicken! («Жареная цыпа»). Позже вечером наедине с Фредди я сказал:

— Ну же, Фредди, ради бога! Группа так знаменита, и ты такой смелый! Сделай уже это!

— Сделать что? — спросил он.

— Оставь эту строчку — жареная цыпа!

Он промолчал.

Теперь, возвращаясь в Лондон, он останавливался в Гарден Лодж. В августе в выходные мы обсуждали, как он собирается праздновать свой тридцать девятый день рождения 5 сентября. Я предложил устроить тематическую черно-белую вечеринку. Идея ему понравилась. Как обычно, Фредди организовал все с размахом, и получилось скандальное и потрясающее событие — бал-маскарад в черно-белых тонах, куда гости должны были явиться в костюмах трансвеститов.

Он арендовал «Хендерсон», самый лучший клуб Мюнхена. В зале сделали перепланировку, интерьер оформили в черно-белых тонах и украсили сотнями черно-белых роз. Даже стулья задрапировали черно-белой тканью. Съемки торжества планировалось использовать для клипа к сольной песне Фредди Living on My Own. Клип собирались выпустить в том же месяце.

В день вечеринки самолетом из Лондона доставили всю нашу команду, в том числе Фиби, Мэри, некоторых служащих офиса и еще Дэвида Вигга, специализирующегося на шоу-бизнесе журналиста из таблоида «Дейли Экспресс». Фредди доверял Дэвиду — тот сотрудничал с Queen уже больше десяти лет.

На британской таможне возникла небольшая заминка. Мы везли маскарадный костюм Фредди, частью которого были подтяжки, украшенные бутафорскими пулями. Авиакомпания заявила, что подтяжки с пулями запрещено провозить в салоне, и потребовала сдать их в багаж.

Мы летели «Британскими авиалиниями». В бизнес-классе я оказался один, в моем распоряжении были бесплатные напитки и более качественная еда, чем у остальных в экономклассе. Мэри подговаривала меня украсть бутылку вина и передать им. Я, конечно, ничего такого не сделал, это было бы бестактно.

Фредди разместил большинство гостей в мюнхенском отеле «Хилтон» за свой счет. С нами в квартире поселилась только Мэри, Фредди выделил для нее диван. Когда мы с Мэри приехали, дом уже был полон народу.

Я увидел дорогие подарки, которые принесли Фредди друзья, и у меня сжалось сердце. Над своим подарком я долго ломал голову. Денег не хватало на что-то стоящее, потому я решил подарить ему четырехлистный клевер, застывший в смоле. Конечно, я не мастерил его сам — много лет назад его сделал своими руками отец одного из моих друзей и вручил мне.