Читать книгу - "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

Угостив папиросами (!) агента, поделился с ним обеспокоенностью: к нему приходил человек из НКВД, пробовал вести дискуссию, «но я без труда его побил» и «всегда готов пострадать за Христову веру». В сентябре-октябре 1940 г. высказывания священника стали еще более радикальными. Большевики, говорил он «Литератору», надругались над религией. Финская война показала, что «их хваленая армия никуда не годится, ничего, немец им еще покажет». В Академии наук в Москве, возмущался отец Гавриил, сидят одни жиды и москали. Ждите лучших времен, скоро грянет столкновение с Германией, а в СССР все стоит на насилии и обмане. «Большевизм уничтожил веру. Вы, молодежь, наша надежда»^[452].

Сам «Литератор» дал следующий отзыв о пресвитере: «Человек образованный, видный “теоретик” среди попов. Все попы его уважают, кроме Слепого. Творец “новой” философской системы (утонченный идеализм с крайне материалистическими отделениями, чего он не замечает), кажется, и сам верит в свою “философию”. Общепризнаный специалист по “чудесам”. Пользуется громадной популярностью среди националистической интеллигенции. Каждое воскресенье произносит проповеди на философские темы. В проповедях Бог фигурирует на вторых ролях. На первый план выступает “природа”»^[453].

Агент «Писня», бывшая любовница католического прелата, имевшая многочисленные знакомства в кругах священнослужителей УГКЦ (включая Г. Костельника), доносила в августе-сентябре 1940 г. Бриккеру о том, что проповеди Костельника в соборе Св. Юра, скорее, напоминают «смелую лекцию, направленную против большевизма». «Религия безусловно победит», у власти безбожники, однако им скоро придет конец. Тем не менее Костельник «способен вести за собой верующих» и имеет авторитет у А. Шептицкого, считала «Писня»^[454].

В ноябре 1940 г. нарком внутренних дел УССР И. Серов утвердил очередной «Оперативный план по агентурному делу “Ходячие”». Организация агентурно-оперативных мероприятий по верхушке УГКЦ (фактически же речь шла о судьбе всей этой конфессии) отныне полностью концентрировалась в контрразведывательных подразделениях УГБ НКВД УССР и УГБ Львовского УНКВД (предусматривалось и взаимодействие со внешней разведкой – 5-м отделом УГБ НКВД – в части внедрения агентуры «на каналы связи с Ватиканом»). Разумеется, планировалось провести перспективные вербовки в близком окружении Шептицкого, среди епископата и видных богословов, монахов и монахинь орденов Василиан и Василианок, слушателей миссионерских курсов. Агент 5-го отдела УГБ НКВД УССР, упомянутый «Литератор», после «глубокого внедрения в круги Шептицкого» должен был принять священнический сан (!) и продвигаться (завоевав доверие К. Шептицкого и епископа Никиты Будки) за рубеж, стремясь осесть в Ватикане.

Существенное значение придавалось инспирированию отделения от А. Шептицкого «лиц, стоящих на позициях откола от римского папы и отхода от Ватикана», разработав мероприятия по использованию «Костельника как идеолога противопапского движения»^[455].

К 1941 г. в советской спецслужбе (которая фактически в то время оставалась единственным государственным органом, реально занимавшимся религиозной сферой СССР) выкристаллизовались основные концептуальные положения «поэтапного решения униатского вопроса» в СССР, доложенные наркомом внутренних дел Л. Берией И. Сталину 11 января 1941 г.

Проект ликвидации унии от Лаврентия Берии

Утвержденный тогда же главой НКВД СССР «План агентурно-оперативных мероприятий по Греко-католической (униатской) церкви в западных областях УССР» (непосредственно разработанный 2-м отделом ГУГБ НКВД СССР)^[456] возлагал на органы госбезопасности внесение раскола между «сторонниками западного и восточного обрядов», дискредитацию иерархов УГКЦ «путем обнародования фактов их бытового разложения». Для понимания последующей политики по отношению к Греко-католической конфессии и тактики оперативной работы советской спецслужбы на этом направлении ключевыми являлись следующие установки:

• организация в среде верующих-униатов управляемого течения «за отрыв от Ватикана» и создание «независимой украинской церкви»;

• достижение изоляции Предстоятеля УГКЦ митрополита А. Шептицкого и епископата от основной массы верующих как предпосылки воссоединения униатов с РПЦ;

• создание позиций влияния и контроля за средой греко-католической конфессии путем устранения прежних руководителей и замены их «надежными агентами» НКВД.

Документ нацеливал чекистов на циничные, грубые методы достижения целей. Так, артистичная агент «Писня» должна была инсценировать попытку ее «изнасилования» И. Слепым, осуждение которого «расчистило» бы дорогу на место Предстоятеля УГКЦ агенту НКВД «Философу». Уже в этом документе серьезные надежды возлагались на оперативное использование Г. Костельника как организатора движения за отделение греко-католической церкви от Ватикана (предполагалось шантажировать его судьбой сына). Планировалось, что священнику будет выдвинуто «предложение о сотрудничестве с нами и дана гарантия, что сын его будет освобожден, если он честно будет работать с нами». Вербовку Костельника поручали лично начальнику Львовского УНКВД В. Сергиенко и начальнику контрразведывательного отдела Баранову. Патриарший экзарх Украины, митрополит Волынский и Луцкий Николай (Ярушевич) должен был поддержать Г. Костельника, а также инициативу «снизу» ряда приходов УГКЦ Львова и Тернопольской области за воссоединение с РПЦ^[457].

Дело в том, что, судя по материалам органов НКВД, первоначально предполагалось мобилизовать на создание внутреннего оппозиционного течения среди греко-католиков (прообраза будущей Инициативной группы по воссоединению с РПЦ) ряд священников, которые еще до 1914 г. находились на так называемых «москвофильских» позициях и были резко негативно настроены против Ватикана и верхушки УГКЦ во главе с А. Шептицким.

Некоторые из упомянутых пастырей еще до войны оказались привлеченными к негласному сотрудничеству с НКВД. В частности, сами чекисты выделяли агента-священника «Неспалова», «очень враждебно настроенного против митрополита Шептицкого» (считая его «предателем украинского народа», выдававшего москвофилов на расправу полиции Австро-Венгрии и Польши) и ведшего активную борьбу за отрыв от Ватикана и переход в православие. Конфидент «Поликарп» в 1914–1917 гг. состоял узником австрийского концлагеря «Талергоф» и выступал за воссоединение с РПЦ. Негативно относились к Ватикану агенты «Харлампий», «Зирка», «Павлов» и др. «Неспалову», «Поликарпу» и «Павлову» органы НКВД поручили создание группы священников, способной открыто-оппозиционно выступить против Предстоятеля УГКЦ и за воссоединение с православием. В рамках исполнения этого плана ими было написано соответствующее письмо священникам-униатам Львовской области^[458].