Читать книгу - "Экспедиция к Южному полюсу - Роберт Скотт"

Свет быстро прибавляется. Сегодня (среда) в полдень было очень хорошо. Воздух совершенно прозрачный. Все очертания Западных гор проступают на горизонте, словно нарисованные очень нежной кистью.

Четверг, 27‑е, и пятница, 28 июля. Тихо. Небо розовеет. Свет заметно прибывает. Никто из нас не хандрил, однако приближение светлых дней вызывает у всех истинно праздничный подъем духа.

Веселое настроение нашей компании никогда ничем не затмевалось. Дружеское, благодушное взаимное подтрунивание, установившееся с первых же дней, не прекращалось, как не ослабевал и вдохновляющий нас энтузиазм. И то и другое пережило угрюмые, трудные зимние дни, и с приближением весны воспрянуло со свежей силой. Если и бывали минуты пессимизма, когда, казалось, предвиделось ослабление этих добротоварищеских уз, то теперь таким опасениям нет места, как нет места и сомнению в том, что мы вносим в нашу работу единомыслие и готовность к взаимопомощи, небывалые в этой области труда. Такой дух должен помочь нам превозмочь все трудности. Это — доброе предзнаменование.

Суббота, 29‑е, и воскресенье, 30 июля. Два спокойных дня, температура низкая — в пределах ‑30° [‑35 °C]. Только изредка налетает порыв ветра и дует несколько минут. Исчезла одна из наших лучших собак, Жулик. Боюсь, что его загрызли другие собаки и что мы его больше не увидим, а только найдем его окоченелый труп, когда станет светлее. Мирз не думает, чтобы собаки напали на Жулика, а полагает, что пес попал в какую‑нибудь трещину или тюленью прорубь. Во всяком случае, по‑видимому, придется примириться еще с одной утратой. Ужасно досадно.

Сегодня Гран по моей просьбе ходил на мыс Ройдса и даже дальше посмотреть, сколько открытой воды.

Насколько я понял, он прошел полпути до мыса Бэрд, пока дошел до тонкого льда. Лишь в 5–6 милях за мысом Ройдса лед все еще крепкий и покрыт нанесенным ветром снегом. Это — крайняя неожиданность. В первый год экспедиции на «Дискавери» лед непрерывно вскрывался позади Ледникового языка; во второй год нашего пребывания лед вскрылся у мыса Ройдса совсем ранней весной, едва ли даже не зимой. В год прибытия «Нимрода» лед за мысом Ройдса редко когда бывал крепким. Это тем более странно, что нынешней зимой наблюдались небывалые по силе ветры и зима была жестокая. Остается предполагать, что для нашей станции мы выбрали местность, особенно подверженную действию ветров. Но вместе с тем не верится, чтобы здесь было больше ветров, нежели на мысе Хижины.

Сегодня утром я гулял два часа. Удивительно приятно видеть неровности пути и любоваться знакомыми местами при нежно‑фиолетовом освещении. В час пополудни северная сторона неба была багрового цвета.

Понедельник, 31 июля. Сегодня было пасмурно и света меньше, но месяц кончается, август уже принесет солнце.

Странно, что еще не видать наших путешественников с мыса Крозье. Они уже пять недель, как ушли.

Лошади начинают беситься. Чайнамен визжит и брыкается в стойле; Нобби не визжит, зато брыкается так усердно, что переломал часть своего стойла. Шум, учиняемый животными, по ночам очень беспокоит. Представляются всякие ужасы. Но когда дежурный входит в конюшню, лошади поглядывают на него такими сонными, ленивыми глазами, точно у них ничего подобного никогда не бывало и быть не могло.

Небо на севере сегодня удивительно красиво. Горизонт был чист, и обрывки слоистых облаков снизу освещались красным огнем. Симпсон предсказывает метель не дальше как через сутки. Интересно посмотреть, что будет.

Вторник, 1 августа. Месяц начался чудным днем. Утром я прошелся по всему нашему «имению» — по рытвинам, покрытым льдом или песком с землей. При этом я преследовал двоякую цель: думал, не найду ли останков бедного Жулика, — это мне не удалось, и затем хотел испытать наши новые подошвы с шипами. Ими я остался вполне доволен. Они обладают всеми свойствами, желательными для ходьбы по гладким льдам: легкостью, теплотой, просторностью. К тому же они легко надеваются и снимаются.

Свет сегодня особенно хорош. Солнце непосредственно отражалось в одном неправильной формы с радужными отливами облаке. Явление необычайной красоты. Воздух был очень тих. Приятно было слышать, как наши люди где‑то работали. В такие дни звуки голосов, шуршание лыж или стук ломов доносятся за две или три мили. Сегодня не раз слышались веселые голоса, песнями встречавшие весну и солнце.

Мне кажется, стоит упомянуть, что у нас в действии два телефона: по одному указывают время для Райта, работающего с телескопом; другой телефон поддерживает сообщение с Нельсоном, который находится у своей проруби в трех четвертях мили отсюда. Второй телефон изготовлен из одной неизолированной алюминиевой проволоки, с возвращением тока через землю. Это доказывает, что нам нетрудно будет наладить предполагаемую связь с домом на мысе Хижины.

Краткий отчет о зимней экскурсии

Среда, 2 августа. Наши экскурсанты, отправившиеся на мыс Крозье, возвратились вчера вечером. В течение пяти недель они перенесли невероятные невзгоды. Никогда я не видал таких измученных, можно сказать, истрепанных непогодою людей. Лица их были все в морщинах, скорее даже как бы в шрамах, глаза тусклые, руки побелели. Кожа на руках от постоянного холода и сырости была в каких‑то складках, но следов обморожения немного. Очевидно, эта беда почти миновала их. Больше всего они страдали от недостатка сна. Сегодня наши путешественники, основательно выспавшись, уже выглядят совсем иными — более бодрыми.

Историю всего пережитого ими пусть расскажут они сами, я же могу лишь в общих чертах дать понятие, главным образом о результатах испытания, которому они добровольно подвергли себя, и о пользе, извлеченной из всего испытанного ими для нашего будущего дела.

Уилсон очень похудел, но сегодня к нему в значительной степени вернулись его обычная живость и бодрость. Боуэрс совсем прежний. У Черри‑Гаррарда лицо слегка одутловатое и вид все еще истомленный. Ясно, что он вытерпел больше всех, хотя при этом, как говорит Уилсон, ни на минуту не падал духом. Лучше всех выдержал испытание Боуэрс. Я считаю его не только самым бесстрашным, но и самым выносливым из всех полярных путешественников. Больше из намеков, нежели из прямых заявлений, я вывел свои заключения об его неутомимой энергии и об удивительной физической силе, дающей ему возможность продолжать работу при условиях, положительно парализующих его товарищей. Уж подлинно, мал да удал.

Насколько я мог понять, события этого похода развертывались приблизительно следующим образом.

Путешественники, каждый со своими 250 фунтами груза, дошли до Барьера на второй день. Здесь характер пути совершенно изменился, становился все хуже и хуже. Целый день люди выбивались из сил и прошли всего 4 мили. После этого они были вынуждены разделить груз и волочить его в два приема. Половинный груз казался им тяжелее, чем на морском льду все 250 фунтов. Между тем температура понижалась и в течение недели держалась около ‑60° [‑50 °C] и ниже того. В одну ночь температура упала до ‑71° [‑56 °C], на следующую ночь — до ‑77° [‑60 °C]. Хотя при таком поистине ужасающем холоде в воздухе было сравнительно тихо, однако временами налетал легкими порывами ветер и действие его было убийственное. Никогда еще человек из цивилизованного мира не бывал в подобных условиях, имея единственной защитой парусиновую палатку.