Читать книгу - "Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом "ненормальности". Какая она изнутри? - Джон Элдер Робисон"

Медведик не поверил. Он привык, что я все время его разыгрываю. Дома у Медведика была своя песочница – мы соорудили ее вместе. Но поездам, по его мнению, песочницы были ни к чему. Медведик недоверчиво сморщил нос.

Мы подошли поближе.

– Смотри, Медведик, вот труба, по которой высыпается песок – из ящика в моторе, где он хранится. Когда колеса поезда скользят, машинист нажимает на особую кнопку и подсыпает в колеса мокрый песок. При движении поезд раскидывает этот песок перед собой на рельсы и тем обеспечивает себе сцепление.

Меня радовало, что я с самого раннего детства знакомлю Медведика с практическим применением техники, – я знал, что в будущем ему это очень и очень пригодится. Особенно ему пригодятся познания в таком вопросе как сцепление. Поэтому я добавил: «Машины тоже разбрасывают перед собой песок». Медведик выслушивал эти ценные сведения и кивал с мудрым видом. Позже я как-то случайно подглядел такую сценку: Медведик объяснял про сцепление, поезда и песчаную трубу другому мелкому детенышу в школе. В такие моменты я очень гордился Медведиком. Ни дать ни взять юный инженер.

Медведик рос, а одновременно с ним росли и моторы. В «Конрейл» отказались от старых локомотивов «Дженерал Моторс», которые работали на моторах с постоянным током, в пользу новых моделей с переменным током. Мы приезжали с Медведиком смотреть новые поезда, и я объяснял ему преимущества моторов с переменным током. Мы даже заходили в кабину нового локомотива, и я показывал Медведику сложный пульт управления. Новые большие моторы производили сильное впечатление, особенно когда поезд вез тяжелые грузы. Мы налюбовались на поезда в депо, и я решил, что пора показать их Медведику в действии на железной дороге. Я знал подходящее место.

Прекрасным весенним днем мы поехали в Миеддлфилд, – туда, где Беркширское шоссе пересекалось с железнодорожной веткой на Олбани, штат Нью-Йорк. Мы свернули с шоссе и поехали по грунтове в горы, пока не миновали мост над веткой железной дороги. Вскоре мы свернули на лесную дорогу, которая милю спустя вывела нас к рельсам.

Здесь, в горах, воздух был прозрачен и свеж, а небо сверкало такой яркой синевой, какой никогда не увидишь в городе. По склону скалы сбегал небольшой водопад. Сама железная дорога проходила здесь через тоннель, пробитый в горе. Железнодорожная ветка огибала гору, и дорога резко шла под уклон, – спускалась на футов на сто вниз к Вестфилд-Ривер. Рядом с двумя параллельными линиями рельс шла еще служебная дорожка. Мы вышли на нее и стали ждать поезда.

– Смотри, пап! – восклицал Медведик, набирая в горсть гравий и швыряя камушки в воду далеко внизу. Он огляделся – не покажется ли какой зверь или птица. – Как ты думаешь, мы увидим медведя? – с надеждой спросил он. – Если он придет, ты доставай пистолет, а я в него стрельну. Наповал! А мама обдерет с него шкуру и мы его съедим. Пап, давай найдем медведя. – Медведик возбужденно подскакивал на месте, так его взволновала мысль подстрелить медведя на обед.

Но никаких медведей нам не попалось.

Вскоре послышался перестук колес – приближался поезд. Мы с Медведиком отошли подальше от рельс и прижались к перилам. Рельсы загудели, а вскоре показались и головные огни локомотива. Даже за несколько сотен футов видно было, с каким усилием локомотив тащит весь состав по крутому подъему в горку. Когда поезд поравнялся с нами, он двигался в темпе быстрого шага, что для мотора в 15 000 лошадиных сил на таком крутом подъеме было предельной скоростью. Локомотив тяжело пропыхтел мимо нас, таща состав, а мы стояли на гравиевой дорожке и смотрели.

– Пап, гляди, песчаные трубы! – воскликнул Медведик, когда мимо него проплыл второй из пяти моторов. Конечно, песчаные трубы метали песок на рельсы перед колесами, чтобы обеспечить локомотиву сцепление. Медведик был горд собой, что не упустил из виду самое главное. Он помахал локомотиву, и машинист дал гудок в ответ. Мимо нас проплыли пять моторов и сто тридцать три вагона – Медведик их всех пересчитал. И вдруг снова наступила тишина. Мы подождали еще минутку и поднялись обратно к машине.

– Интересно, как здесь можно попасть под поезд? Его же издалека слышно! – сказал Медведик. – Только глухой не заметит.

И в этот миг позади нас безо всякого предупреждения вылетел поезд. Он мчался вниз по склону холма, в противоположную сторону. Мчался, не подав никакого сигнала. Поезд несся на такой скорости, что машинист от неожиданности не успел дать гудок – точнее, дал гудок, когда до нас оставалось всего футов пятьдесят. Когда локомотив пронесся мимо, мы отскочили подальше с дороги, и я показал Медведику, как волнами зыблется и дрожит воздух вокруг моторов.

– Это динамические тормоза, – объяснил я Медведику. – Они используют электрические моторы на колесах в качестве генераторов, а от генераторов работают большие батареи на верхушках моторов. То есть по сути моторы служат им тормозами, преображая энергию поезда в тепло. Локомотивы движутся бесшумно, потому что моторы у них на холостом ходу.

Медведик сосредоточенно выслушал меня, кивая и стараясь переварить услышанное. Поезд беззвучно катил мимо нас, набирая скорость.

Больше Медведик не спрашивал, как люди умудряются попасть под поезд.

По дороге к нашему «лендроверу» мы подобрали с земли два старых железнодорожных костыля, – свежие экземпляры в нашу обширную коллекцию разных железнодорожных сувениров. Я подбираю такие штуки на железной дороге уже много-много лет, с тех самых пор, как нашел телеграфные изоляторы, когда гулял с Медвежонком пятнадцать лет назад, и теперь Медведик продолжает нашу семейную традицию.

«Неужели не все папы возят детей смотреть на поезда?» – спрашивал себя я. Наверно, далеко не все – судя по недоумевающим взглядам, которыми меня награждали родители других детей. Мамаши восклицали что-нибудь вроде: «Как можно брать ребенка в депо? Он же там попадет под поезд или расшибется насмерть!» Ну, мы как-то умудрились остаться целы. Мы держались настороже и прекрасно понимали, сколько весят эти махины – локомотивы и вагоны. Я показывал Медведику, как от поезда может отлететь какая-нибудь деталь или из товарного вагона ненароком выпадет какой-нибудь сыпучий груз, и всегда следил, чтобы мы оба находились от поездов на безопасном расстоянии футов в десять – и тогда нам не грозило получить по голове какой-нибудь отлетевшей гайкой или замком.

Возможно, наши с Медведиком поездки в депо были как-то связаны с любимой книжкой моего детства, «Маленький паровозик». Как сейчас помню желтую обложку, и на ней – ярко-голубой паровоз, который едет через всю страницу. Когда мне было два года, я требовал, чтобы мне снова и снова читали эту книжку, и мог слушать ее без конца.

– Чух-чух! – говорил я, когда хотел, чтобы мне опять почитали про паровозик.

И мать снова и снова читала мне эту книжку. Я пыхтел и гудел и воображал себя ярко-голубым паровозиком. Чем громче я пыхтел, тем сильнее входил в образ. (Несколько лет спустя я без малейшего труда представил, что я – пара автомобильных дворников. Но это было позже, а пока я находился на паровозном этапе.)

На картинках в книжке паровозику всего и надо было, что подняться на пологий холм, но для меня, двухлетнего, этот холм был настоящим Эверестом, огромной горой. Паровозик карабкался в гору и пыхтел своим моторчиком: