Читать книгу - "Яков Тейтель. Заступник гонимых. Судебный следователь в Российской империи и общественный деятель в Германии - Елена Соломински"

Союз русских евреев неоднократно обращался к Обществу помощи немецких евреев с просьбой о поручительстве за эмигрантов⁵¹³А. А. Гольденвейзер принимал участие в деятельности Имперской конференции помощи восточноевропейским евреям Германии⁵¹⁴Правовые консультации оказывались и ряду организаций русских эмигрантов, таким, как Союз русских литераторов и журналистов и Союзу русских врачей.

Юридический статус еврейских эмигрантов из России был разнообразен: бесподданные эмигранты, обладатели советских паспортов и владельцы нансеновских паспортов⁵¹⁵ – все они имели свои ограничения прав пребывания в Германии, передвижений за ее пределы, доходов, имущественных отношений, возможностей воссоединения с семьей или вступления в брак и так далее. На основании декрета ВЦИК и СНК от 15 декабря 1921 года эмигранты, отказавшиеся от получения советских паспортов к 1 июня 1922-го, были лишены российского гражданства. Уже 5 июля 1922-го в Женеве была созвана конференция представителей правительств Лиги Наций, решившая вопрос о введении единого персонального документа для беженцев и лиц без гражданства, получившем название «certificat d’identité»⁵¹⁶, а также правила его выдачи. Впрочем, эти документы не устранили всех трудностей в получении виз и разрешений на работу, не дали права на пособия по инвалидности, болезни, безработице. Социальное положение эмигрантов осталось весьма уязвимым и зависимым от решений правительств разных стран.

Вадим Андреев, сын писателя Леонида Андреева, вспоминая о трудностях в получении паспортов беженцами, писал: «Первый год жизни за границей обыкновенно уходил на получение виз – никто долгосрочных виз не давал, и для того, чтобы такая виза была поставлена на беженский паспорт, приходилось прибегать к сложнейшим комбинациям»⁵¹⁷Получение же нового гражданства было практически невозможно: дети, родившиеся у бесподданных, считались тоже бесподданными. С лета 1932 года для эмигрантов без гражданства был введен паспорт иностранца (так называемый фремденпасс). Владельцы фремденпасса не имели права на благотворительные пособия, в нем обозначалось место рождения, а не страна – всё это создавало дополнительные трудности при поиске и оплате за место проживания или право на работу⁵¹⁸.

За любое нарушение – будь-то неофициальная работа или несвоевременное продление паспорта или визы – грозили штрафы и судебные разбирательства, вплоть до ареста и выдворения из страны. В этих случаях беженцы были практически беспомощны перед законом – оплата судебных издержек и квартирный налог (налог составлял 75% квартирной платы!) были тяжелейшим бременем для еврейских беженцев. «Бездомные, безработные и бесправные, они могли рассчитывать только на благотворительность общества.

Однако никакая благотворительность не может помочь тысячам людей, если правовые отношения в этом обществе остаются неизменными»⁵¹⁹ – таково было мнение Тейтеля о правовом положении беженцев в Германии.

С учетом такого положения юридические услуги Союза были очень востребованы: бесплатные консультации как в бюро, так и на дому; юридический отдел составлял письма, заключения, выдавал рекомендательные письма для удостоверения личности и пр. Спорные ситуации между членами Союза разрешались собственным третейским судом. В 20-е годы обращения в основном касались паспортных документов: в среднем 3–4 в день⁵²⁰По данным за 1931 год было зарегистрировано 317 обращений в юридическую комиссию Союза, преимущественно, по гражданским делам⁵²¹«Потеря паспорта для эмигранта могла обернуться «путешествием по всему миру», многомесячным ожиданием при полном бесправии, и в нищете. Такова история одной еврейской эмигрантки из России, которую приводит Общество помощи немецких евреев в отчете за 1930 года, показывая, что означала потеря документов в те годы. «До 1918 г. она жила в России; уехала в Константинополь, где жила с матерью до 1923 года, получив Врангель-паспорт. Мать уехала к сыну, ее брату, в США, который хотел, чтобы и сестра приехала, но это намерение не удалось из-за отсутствия средств у него. В 1929 г. из Константинополя она обратилась в Посольство России с просьбой предоставить ей советский паспорт, т.к. она устала висеть между небом и землей. Она уже готова была вернуться в Россию. Однако в паспорте ей было отказано. Тогда из Марселя она отправилась на Кубу. К счастью, у нее хватило денег на эту поездку. На Кубе, согласно ее сведениям, Врангель-паспорт у нее отобрали, а ее саму отправили обратно. Так она очутилась в Германии. Но ко всему прочему, она не знала по-немецки ни одного слова. В конце концов, нам удалось выдать ей паспорт с тем, чтобы она уехала в Южную Америку. И при этом мы оплатили ей существенную часть стоимости билета»⁵²².

В 1932 г. Гольденвейзер вместе с С. Д. Боткиным, руководителем Русского Красного Креста и Организации защиты интересов русских беженцев в Германии (Vertrauensstelle für russische Flüchtlingein Deutschland), представлял интересы русских беженцев в совете Нансеновской международной организации по делам беженцев. Благодаря активным усилиям Гольденвейзера многие русские эмигранты, которые не имели документов, получили нансеновские паспорта, легализовав, таким образом, право проживания в Германии и возможность передвижения в другие страны⁵²³.