Читать книгу - "«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота - Елена Смилянская"

В полдень я дал сигнал флоту выходить, дул отличный бриз с SSW, три греческих судна присоединились к нам, каждое было примерно стотонным и было вооружено 6 маленькими пушками на станках и некоторым количеством поворотных пушек. На них было полно людей. Они шли под нашей кормой и салютовали нам, многие поднялись на борт. Они меня уверяли, что здесь удобное место для спуска на берег и устройства лагеря для войск, безопасное под прикрытием пушек наших фрегатов. Теперь мы вполне осмотрели залив, где предстояло спустить якоря. Он имел именно такой вид, как нам его описали, поэтому я дал сигнал войскам приготовиться к высадке и отправил фрегаты вперед, чтобы они разместились достаточно близко к берегу, дабы прикрывать высадку, предпочитая вместе с тем не вполне доверять грекам и предпринять все те же меры предосторожности, как если бы мы были перед лицом врага.

При мне были около 300 греков на случай, если они вознамерятся нас обмануть. В 4 часа пополудни эскадра вся встала на якоря в боевую линию при глубине 17 морских саженей в 2 милях от берега, фрегаты и транспортные суда – на глубине 6 и 7 саженей и на расстоянии пушечного выстрела от берега. Как только мы встали на якорь, был дан сигнал войскам к высадке на берег согласно приказам от 14 мая. Меньше чем за два часа все оказались на берегу, где они всю ночь простояли под ружьем; на следующий день мы спустили на берег их экипировку и некоторые полевые орудия с соответствующими припасами, и к ночи они сделали очень удобный лагерь, который казался столь же хорошо устроенным, как если бы они находились на берегу месяц. Там оказались несколько больших складских строений, которые они заняли в первую ночь, одно послужило магазином, другие были заняты боевыми припасами и провизией; они защитили артиллерию фашинами, и я приказал спустить 100 морских солдат на берег для охраны. Майор барон фон дер Пален занял небольшую деревню, называемую Эстафано, в трех милях от места высадки, на дороге, ведущей в Спарту⁴⁶⁵.

В полдень я увидел множество греков – мужчин, женщин и детей, которые принесли на берег овец и разные виды закусок (refreshments), таких как фрукты и овощи, и образовали что-то наподобие рынка, но больше отдавали, чем продавали, [наши] простые люди обменивали их продукты на свою солонину и сухари, которые грекам очень понравились, а офицеры платили им золотом и серебром⁴⁶⁶.

Я спустился на берег в мундире, подняв мой шелковый флаг на носу бота, и был принят с почтением. Вскоре меня окружили множество жителей, многие, судя по платью, казались людьми важными; мой греческий переводчик сказал мне, что они жаждут поцеловать мне руку и через меня выразить свое повиновение императрице. Я принимал их поэтому под имперским штандартом, пока около 50 из них целовали мою руку, вначале ударяясь о нее лбом. Сразу после этого греки положили к моим ногам двух телят, фрукты и вино – больше, чем могло уместиться в моем боте; я предложил и настаивал на оплате этого, но мой переводчик сказал, что деньгами я нанесу им оскорбление, что так принято встречать в их стране гостей и что это подарок от главы магистрата Эстафано.

После этого я дал некоторые распоряжения относительно защиты припасов, так как, хотя греки и были к нам весьма дружественны, они, казалось, были предрасположены, чтобы вольно относиться к тому, что им не принадлежало. Большинство из них выглядели очень несчастными и были бедно одеты. Я раздобыл проводника, чтобы он сопроводил с письмом к графу Орлову офицера – капитана Кнорринга⁴⁶⁷ из пехоты, на которого пал мой выбор.

Среда, [12]/23 [мая]. Когда я уже занимал место в своем боте, чтобы вернуться на корабль, ко мне подошли два грека, запыхавшихся и валящихся с ног от усталости. Они принесли весть, что турецкий флот находится в Наполи ди Романия, что он пришел туда 17‐го числа, и один из них сказал, что когда он взобрался на вершину большой горы, он увидел 8 парусных судов, приближавшихся к заливу Наполиса, три из которых казались столь большими, как самый большой из моих кораблей. Тот же человек предложил отправиться при мне лоцманом, и это служило подтверждением его сведений. Поэтому я взял его с собой. Я оставил одного офицера, чтобы он проследил, как все шлюпки до наступления ночи вернутся на корабли. В этот приезд мы запаслись, как смогли, в большом количестве водой. Когда я в первый раз сошел на берег, я отправил офицера к лейтенанту Псаро в Спарту, желая, чтобы он послал гонца с сообщением о нашем прибытии к графу Орлову. Поэтому я немедленно принял решение отправиться на поиски турок в надежде напасть на эти 8 кораблей.

Пока я обедал, на борт поднялся греческий купец и попросил поговорить со мной, он принес мне следующее послание от лейтенанта Псаро из Спарты: