Читать книгу - "Николай II - Сергей Фирсов"

Умственные способности царя безнаказанно осмеивались людьми разных политических направлений. А. В. Богданович в дневнике приводила рассказ редактора «Московских ведомостей», крайне «правого» монархиста В. А. Грингмута о карикатуре на царя, появившейся в 1906 году: Николай II сидел у стола, а царица стояла за ширмами и слушала доклады, которые делали министры ее венценосному мужу. Согласившись с каждым докладчиком, «карикатурный» царь обращался к царице со словами о том, что после всех докладов ничего не понимает, отупел совсем. «На это царица отвечает: „С этим я согласна“». Никакого осуждения подобных картинок со стороны А. В. Богданович, судя по ее дневнику, не последовало. Царя не уважали.

***

1905 год принес в дом Романовых очередные неурядицы. Без разрешения Николая II женился великий князь Кирилл Владимирович, внук императора Александра II. Избранницей Кирилла стала бывшая супруга великого герцога Гессен-Дармштадтского (родного брата Александры Федоровны) Мелитта. Но дело было не только в этом: великий князь и великая герцогиня состояли друг с другом в близком родстве — являлись двоюродными братом и сестрой. Такой брак противоречил церковным правилам и не допускался законом об Императорской фамилии. Еще в начале 1903 года, когда Кирилл Владимирович впервые заговорил с царем о своем желании взять в жены Викторию-Мелитту, последний напомнил ему о действовавших в России установлениях, подчеркнув: «Ни в каком случае и ни для кого я не сделаю исключения из существующих правил, до членов Императорской фамилии касающихся. <…> Если же, тем не менее, — продолжал далее Николай II, — ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего — даже великокняжеского звания».

Очевидно, тогда предупреждение подействовало, и в марте 1903 года Кирилл Владимирович написал монарху, что против его желания не пойдет. Но слова своего он не сдержал и 25 сентября 1905 года женился. Глубоко возмущенный случившимся, царь хотел исключить великого князя со службы, запретить приезд в Россию, лишить всех удельных денег и, наконец, отнять титул. Николай II не мог простить «нахальства» кузена, приехавшего в Россию после свадьбы. 2 октября у царя состоялся тяжелый разговор с отцом молодожена — великим князем Владимиром Александровичем. Днем ранее, желая предупредить появление Кирилла Владимировича во дворце, Николай II поручил министру Императорского двора В. Б. Фредериксу сообщить великому князю о своем решении. Нарушитель семейной дисциплины и церковных правил лишался звания флигель-адъютанта, морского чина и должен был покинуть Россию в течение 24 часов. Объявлялось и о лишении его великокняжеского достоинства.

Владимир Александрович вынужден был заявить государю, что, как отец опозоренного сына, не считает возможным служить и просит отставки. Спустя три недели он получил высочайшую записку о согласии на отставку и уведомление о назначении на его место (главнокомандующим войсками гвардии и Петербургского военного округа) великого князя Николая Николаевича.

Беседовавший с Владимиром Александровичем вскоре после его отставки генерал Н. А. Епанчин вспоминал, как великий князь сознавался в собственной несдержанности: «Меня не уволили, меня выгнали, мне дали поджопника». Эти слова произвели на Н. А. Епанчина тяжелое впечатление: «Ведь если так поступили со старым заслуженным великим князем, дядей государя, то чего же было ждать нам, грешным. Во всяком случае, совсем не следовало в такое время ссориться членам Царского Дома между собой, так как это только увеличивало тот хаос, который тогда господствовал в России».

Для Владимира Александровича желание царя лишить его сына великокняжеского достоинства оказалось сильным потрясением (тем более что это был первый случай в истории дома Романовых). Но и сам Николай II не хотел допускать прецедента, особенно в то время, «когда вообще к семейству относятся недоброжелательно». И воспользовавшись именинами цесаревича Алексея, царь телеграфировал «дяде Владимиру» о возвращении его сыну великокняжеского звания. «Само собою разумеется, — писал Николай II матери, — что остальные виды наказаний остаются в силе. По мнению тех, которых я спрашивал, эти три взыскания достаточны, лишь бы они продолжались долгое время!» (курсив мой. — С. Ф.).

Мария Федоровна в деле Кирилла Владимировича была на стороне сына, при этом, правда, пыталась понять мотивы предпринятого великим князем решения. Императрица была убеждена, что в сложившейся ситуации Кириллу Владимировичу «ничего больше не оставалось, как жениться», ибо свою избранницу он скомпрометировал «в глазах всего света». О необходимости наказания, по ее мнению, спорить не приходилось — самовольно женившиеся и тем самым нарушившие волю монарха великие князья Павел Александрович и Михаил Михайлович ранее лишались мундира. Понимала это и мать герцогини Гессен-Дармштадтской — великая княгиня Мария Александровна (дочь Александра II), — опасавшаяся только лишения Кирилла Владимировича великокняжеского достоинства. «Пусть он потеряет чин, свою службу, пусть он должен будет покинуть Россию, — заявляла она, — ко всему этому мы готовы, но если его лишат звания великого князя, это будет величайший скандал, и Ники не имеет права сделать этого, по крайней мере, без семейного совета».

В итоге Николай II ограничился обычными мерами — высылкой провинившегося за пределы России и лишением мундира. Однако это не разрешало другого важного вопроса — о праве Кирилла Владимировича на престолонаследие (тем более что великий князь среди других членов династии занимал четвертое место — после цесаревича Алексея и великих князей Михаила Александровича и Владимира Александровича). Спустя немногим более года, в декабре 1906-го, Николай II в своей резолюции на журнале совещания по вопросу о возможности признания брака Кирилла Владимировича отметил, что не может его признать. «Великий князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие, — говорилось в резолюции. — В заботливости своей об участи потомства Великого князя Кирилла Владимировича, в случае рождения от него детей, дарую сим последним фамилию князей Кирилловских, с титулом светлости, и с отпуском на каждого из них из Уделов на их воспитание и содержание по 12500 руб. в год до достижения гражданского совершеннолетия».

Казалось бы, самодержавное слово сказано и сложный династический вопрос решен. Но жизнь внесла коррективы. Давление родственников, и прежде всего отца нарушителя династической и церковной дисциплины — великого князя Владимира Александровича — привело к тому, что уже в июле 1907 года царь отправил в Правительствующий сенат именной высочайший указ об именовании супруги Кирилла Владимировича великой княгиней Викторией Федоровной с титулом Императорского Высочества. Родившаяся от их брака дочь признавалась княжною императорской крови с титулом Высочества, как и полагалось правнукам императора. Так закончилась эта история: «взыскания», наложенные на Кирилла Владимировича, были отменены менее чем через два года. Право вернуться в Россию, на похороны дяди — генерал-адмирала Алексея Александровича, он получил в начале ноября 1908 года. В том же месяце приказом по Морскому ведомству великий князь был восстановлен на службе капитаном 2-го ранга с прежним званием флигель-адъютанта, а в апреле 1910 года произведен в капитаны 1-го ранга. В начале мая в Россию приехала его жена Виктория Федоровна с детьми. В Царском Селе им предоставили Кавалерский дом. Брак признали, а отношения с монархом и его супругой восстановили.