Читать книгу - "Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн"

После окончания войны английские и американские миллионеры решили, что клеймо «Made in Germany» («сделано в Германии») должно раз и навсегда исчезнуть с мировых рынков. Употребление его было строжайшим образом запрещено, а там, где это было возможно, оно было уничтожено на уже готовой продукции. Английские и американские бизнесмены стремились окончательно и бесповоротно устранить немецкую конкуренцию. Для того чтобы избавиться от соперничества германских фирм, объединенное экспортно-импортное агентство искусственно повышало цены на товары германского производства в западных зонах Германии. Приведу несколько примеров.

Автомобильные фирмы боялись конкуренции со стороны западногерманского «фольксвагена» – дешевого, но прочного автомобиля, который весьма ценился среди солдат и офицеров оккупационной армии на Рейне, а также во Франции и Бельгии. Экспортная цена на «фольксваген» была почти удвоена, с тем чтобы освободить рынок для «форда», «остина», «морриса» и других американских и английских автомобилей того же типа.

Экспортно-импортное агентство чрезвычайно дорого оценило также велосипеды германского производства, создавая тем самым лучший рынок для наших велосипедов «рэлей» и «БСА».

За колючей проволокой, отгораживающей штаб британской армии на Рейне в Бад-Эйнхаузене, я видел как-то в витрине магазина пишущие машинки, предназначенные для продажи. Я зашел в магазин посмотреть на них. Владелец магазина пожаловался мне, что он не в состоянии продать немцам эти машинки, так как они слишком дороги для них.

– Почему же ваша фирма не продает их дешевле? – спросил я.

– Фирма совершенно непричастна к определению цен, – ответил мне лавочник. – Ваши люди там, – указал он через плечо в направлении Миндена (местопребывание объединенного экспортно-импортного агентства), – сами назначают цены на все товары. Они удерживают цены на наши пишущие машинки на таком высоком уровне, чтобы они не мешали продаже машинок «ремингтон», «импириэл» и других английских и американских фирм.

Представитель одной из западногерманских фирм, выпускающих машинки, которого я встретил в Берлине, рассказал мне о судьбе заказа на 600 пишущих машинок для Швеции. Объединенное экспортно-импортное агентство отказало в разрешении на экспорт этих машинок, и заказ был передан одной из английских фирм.

Этот же человек рассказал мне о еще более возмутительном случае. Гамбургская фирма изобрела новый тип машинки для восточных стран, жители которых пишут справа налево и пользуются алфавитом, отличающимся от нашего. Египетская фирма попросила выслать три такие машинки в виде образца, так как намеревалась дать большой заказ. На этот раз объединенное экспортно-импортное агентство выдало разрешение на отправку трех машинок в Египет. Однако только одна из них достигла места назначения. Каково же было удивление гамбургской фирмы, когда спустя некоторое время египетские заказчики уведомили ее, что лондонская фирма уже прислала нужное число пишущих машинок соответствующей системы. Эта фирма скопировала машинку, сконструированную немцами, получив ее образец у объединенного экспортно-импортного агентства.

Демонтаж и вывоз промышленного оборудования из Германии проводились нашей военной администрацией не в целях ликвидации германского военного потенциала, как это было обусловлено в международных соглашениях, подписанных нашим правительством, а в качестве средства для удушения мирной промышленности в наших зонах. И в этом вопросе политика британской и американской военных администраций диктовалась боязнью германской конкуренции.

В 1946 году, когда я еще находился в 53-й дивизии в Хилдене, я услышал, что мой старый друг Ронни Шеппэрд служит в одной из британских ремонтно-восстановительных частей в Рейзгольце близ Дюссельдорфа. Я решил поехать повидаться с ним. Когда мы сидели в столовой, мое внимание привлекла большая заброшенная фабрика по другую сторону улицы. Во дворе фабрики была видна огромная куча какого-то белого порошкообразного материала. Вначале я подумал, что это какие-то химикалии, используемые для производства химических бомб или снарядов, но оказалось, что я ошибся.

– Это вещество для изготовления мыльного порошка и мыльной стружки, – объяснил мне Ронни. – Большое здание, которое ты видишь, это отнюдь не завод отравляющих веществ. Это всего-навсего хорошо известный мыловаренный завод Хенкеля. Раньше он выпускал такие сорта мыла, как «Перзиль» и «Люкс».

– Так почему же он не работает? – с удивлением спросил я, припоминая цены, которые немцы вынуждены были платить за каждый кусок нашего туалетного мыла.

– Закрыт по приказу военной администрации, – сказал мне Ронни. – Этот завод должен быть демонтирован. Нам сообщили, что отныне фирма «Пальмолив» намерена снабжать мылом западные зоны. Но какая-то из наших английских фирм также претендует на рынок сбыта. Интересно, какая из этих фирм окажется победительницей.

В Шотмаре близ Бад-Зальцуфлена я видел крупную фабрику «Колибри», славившуюся некогда по всей Германии и даже за границей своими гребенками, пряжками и другими изделиями из пластмассы. В 1946 году она была закрыта, а оборудование вывезено военной администрацией. Вскоре после этого на германском рынке появились английские гребенки. Было совершенно очевидно, что фабрика в Шотмаре была демонтирована для того, чтобы освободить рынок для пластмассовых изделий нашего треста «Импириэл кемикл индастриз».

Нет возможности перечислить все случаи демонтажа мирных отраслей промышленности в Западной Германии, который продолжается и по сей день. Однако приведенных примеров вполне достаточно, чтобы показать, что это уничтожение германской мирной промышленности осуществляется в первую очередь в целях устранения германской конкуренции. Демонтажу подверглись заводы, выпускавшие краски, электрооборудование, станки и оборудование для текстильной промышленности, которые до войны конкурировали с английскими и американскими фирмами.

Пока Германия будет производить товары мирного производства, она не будет составлять угрозы для соседей. Наоборот, все народы Европы заинтересованы в том, чтобы она развивала эти отрасли промышленности, так как это будет способствовать поднятию жизненного уровня населения не только в Германии, но и во всей Европе.