Читать книгу - "Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945 - Олег Романько"

После высадки союзников на Атлантическом побережье Франции стратегическая обстановка на этом участке Западного фронта значительно изменилась. В середине сентября 1944 года 1-я французская армия начала угрожать Дижону — самой южной точке операционной зоны 30-й дивизии. В результате дивизия, чтобы не попасть в окружение, начала отступать на северо-восток, подвергаясь постоянным нападениям французских партизан. К концу сентября ее удалось вывести из-под непосредственной угрозы в район Кольмара (между Рейном и Вогезами). Зиглинг думал, что здесь, наконец, удастся завершить подготовку соединения, не боясь постоянных нападений партизан. Однако новый приказ командования опять нарушил этот график. Дивизии было приказано как можно скорее выступать на фронт, чтобы поддержать отступающие из Франции немецкие войска. И это несмотря на то, что Зиглинг неоднократно предупреждал, что его люди еще не готовы к таким акциям. Вооружение же и моторизация дивизии вообще оставляют желать много лучшего: личный состав полков был вооружен трофейным французским, чешским, советским и немецким оружием, в основном стрелковым. Тяжелого и противотанкового оружия было очень мало, а в некоторых частях его попросту не было вообще.

Тем не менее 25 октября 1944 года перед дивизией была поставлена следующая задача: охранять мосты через Рейн до тех пор, пока как можно большее количество частей попавшей в «Кольмарский мешок» 19-й немецкой армии не перейдут на немецкую сторону этой реки. После этого ее личный состав должен был приложить все усилия для того, чтобы мосты был взорваны, а французы и американцы не смогли бы на плечах отступающих немецких войск перейти Рейн.

75-му полку дивизии было приказано занять позиции в районе Груссенхайма. Его 2-й батальон первым прибыл в этот город и сразу же взял под охрану находящийся здесь мост. Остальные батальоны полка прибыли позже и заняли оборонительные позиции между Кюнхаймом и Маркольсхаймом. Сходная задача была поставлена и перед 76-м полком дивизии, который занял оборонительные позиции рядом с 75-м полком в районе Артольсхайм — Бутцхайм — Маркольсхайм — Артенхайм.

Вскоре после сосредоточения разведывательный батальон дивизии провел разведку боем, после которой немецкому командованию стало ясно, что главной целью союзников являются четыре моста через Рейн-канал между Маркольсхаймом и Кюнхаймом. 26 октября 1944 года французы и американцы начали наступление, и если бы не упорное сопротивление 30-й дивизии, мосты были бы захвачены неповрежденными.

Эти в целом успешные арьергардные бои решили судьбу дивизии. И 75-й, и 76-й полк понесли такие значительные потери, что на их доукомплектование был пушен новый 77-й полк. Однако дальнейшие бои в Вогезах полностью обескровили дивизию. Особенно их интенсивность возросла в середине ноября 1944 года, когда почти не имевшим тяжелого и противотанкового оружия частям противостояла 1-я французская бронетанковая дивизия. Результатом этих боев стало то, что 30-я дивизия почти полностью утратила способность ко всякого рода боевым действиям. Поэтому немецкое командование отправило ее в тыл.

Вследствие того, что немецкий фронт постоянно отодвигался на восток, дивизию перебрасывали из подчинения одного немецкого корпуса к другому. В целом за относительно недолгий период своего пребывания на Западном фронте дивизия подчинялась командованию следующих корпусов:

• LXIV армейский корпус группы армий «Г» (сентябрь 1944 г.);

• LV1II танковый корпус группы армий «Г» (октябрь 1944 г.);

• LIII, а затем LXIII армейские корпуса группы армий «Г» (ноябрь-декабрь 1944 г.){413}.

* * *

Такие катастрофические потери дивизии были только одной причиной, вследствие которой ее сняли с Западного фронта. Еще одним фактором, повлиявшим на это, была низкая дисциплина в большинстве ее частей.

Следует сказать, что отправка дивизии на Западный фронт не вызвала особой радости среди ее «восточного» персонала. Дело в том, что русские, украинцы и белорусы хотели сражаться на Восточном фронте против большевиков, чтобы потом вернуться на свою Родину. Немцы же гнали их в бой с англо-американскими союзниками, к которым, как писал Франц Кушель, например, «у белорусов претензий не было». Следствием этого стало ухудшение морального состояния бойцов дивизии, которое и до этого уже было не особенно высоким. Так, находясь еще на обучении в Польше, личный состав 2-го батальона 1-го гренадерского полка и 1-го батальона 2-го гренадерского полка подняли 27 августа 1944 года мятеж и убили, по словам американского историка Антонио Муньоса, «столько немцев, сколько смогли найти». Командование дивизии безжалостно подавило мятеж, казнив всех зачинщиков и распустив 2-й батальон 1-го полка. После этого оно, чтобы поднять дисциплину среди других ненадежных частей, перемешало батальоны остальных полков. Все солдаты, которые участвовали в мятеже, а также те, кто казался Зиглингу ненадежными (всего 2300 чел.), были удалены из дивизии и отправлены в строительные части на линию Зигфрида{414}.

После этого немецкое командование еще более укрепилось в своем мнении, что дивизию необходимо отправить подальше от Восточного фронта. Зиглингу и его начальникам из Главного управления СС казалось, что там, вдали от родины и во враждебной обстановке солдаты дивизии не станут больше восставать. Одновременно они надеялись решить еще одну проблему, связанную с дисциплиной — дезертирство. К слову, эта проблема носила эпидемический характер и преследовала все части дивизии на всем протяжении ее существования. Так, уже 4 августа 1944 года из 12-й роты 3-го батальона 4-го полка дезертировало 5 человек, 11 августа — еще 4, а к 20 августа личный состав этой роты уменьшился на 50 человек. Эти случаи настолько разозлили Зиглинга, что он даже хотел расформировать весь 4-й полк{415}.

Во Франции же подобные настроения не только не сошли на нет, а, наоборот, привели к тому, что наиболее недовольные белорусские солдаты и офицеры стати налаживать связи с французскими партизанами и переходить на их сторону поодиночке или группами. Так продолжалось до декабря 1944 года, когда на сторону партизан перешел сразу целый батальон, укомплектованный белорусами, во главе со своим командиром Ваффен-оберштурмфюрером Григорием Зыбайло{416}.[70]Следует сказать, что подобные случаи имели место и в украинских и русских частях дивизии. Например, в ночь с 26 на 27 августа 1944 года на сторону «маки» перешел весь 2-й батальон 76-го полка (бывшие 62-й и 63-й батальоны «Schuma»){417}. Однако самый большой удар по доверию Зиглинга к своим солдатам нанес его друг Муравьев, который вместе со своим батальоном перешел на сторону союзников в ходе ноябрьских боев под Мюльхаузеном{418}.