Читать книгу - "В спецслужбах трех государств - Николай Голушко"

— Я в своем выступлении сказал, что личный состав органов КГБ республики поддерживает положения Декларации о государственном суверенитете Украины. В том числе в части подчиненности органов госбезопасности высшему органу власти в республике. Сейчас в этой ситуации очень важно определить, чтобы у нас был правовой «хозяин». Чтобы все наши полномочия, функции, обязанности исходили от высших представителей законодательной власти республики. То есть от всего народа. Недостатки, нарушения закона, превышение власти в былые годы объяснялись одним: слабой правовой основой деятельности КГБ. И в ряде случаев тем, что нас на каких-то этапах истории причисляли то к «передовому отряду партии», то к «вооруженному авангарду партии», то мы карательный, то правоохранительный орган. И пока мы четко не определимся, что ни какие-либо общественные силы, ни телефонное право, ни что-нибудь подобное не будут влиять на нашу работу, а регламентирующим станет только закон, толку не будет.

— Тем более что и в названии Комитета заложены слова «государственная безопасность».

— Я говорил с трибуны, что безопасность суверенной Украины и ее народа вижу как огромное благо, которое надо защищать не только Комитету госбезопасности. Что такое наше ведомство? Да, разведывательная деятельность. Да, контрразведка, защита экономических интересов, конституционного строя, охрана границы, другие функции. Я — за более глубокое подчинение их государству, даже за двойное подчинение парламенту и Совету министров республики. По действующей Конституции законодатель определяет основные функции, а исполнительная власть — Совет министров — принимает практические меры для решения всех вопросов, связанных с обеспечением государственной безопасности. И работу надо организовать таким образом, чтобы я мог прийти к председателю Верховного совета или в специальную комиссию Верховного совета и сказать о своих заботах. Наверное, я вызвал неудовлетворение некоторых депутатов, потому что попытался принципиально назвать вещи своими именами. В республике идут серьезные положительные процессы, развивается демократизация, утверждаются гласность, реальная многопартийная система, но, с другой стороны, мы видим действие антисоциалистических элементов: в движение пришли политические силы с разными интересами и целями, когда наглядно проявляются правовая безграмотность, правовой нигилизм, граничащие с неподчинением закону. И на это тоже нельзя глаза закрывать. Оперативный состав делает все, чтобы в этих условиях, острейших и тяжелейших, находить пути для консолидации, чтобы в республике не было конфликтов на любой почве — шовинистической, националистической, религиозной, межнациональной. Чтобы у нас не возникло событий, подобным тем, с которыми сталкиваются люди в других республиках, когда появляются беженцы.

Вся трагедия органов заключается в том, что мы действовали, руководствуясь зачастую недемократическими законами. Я сам на Съезде народных депутатов СССР голосовал за то, чтобы была отменена злополучная статья «антисоветская агитация и пропаганда», по которой арестовывались лица, не согласные с общественным устройством и административно-бюрократической системой. Сама перестройка привела к тому, что все поняли абсурдность подобного рода «законодательных актов». Но самым важным является то, что за последние годы, начиная с 1987-го, несмотря на то что сложная ситуация складывалась вокруг многих имен, КГБ Украины воздержался от применения этой статьи.

Да, была еще такая непонятная сейчас для юристов статья «клевета на советский государственный и общественный строй». При этом понятие «клевета» трактовалось достаточно широко и включало подчас критику деформаций в жизни, о которых мы сейчас говорим открыто, принципиально и без опаски. Возникает нынче вопрос: а кто эту статью когда-то вводил? Это сейчас мы можем задавать подобные вопросы. Но не сбрасывайте со счетов, что КГБ, милиция, другие правоохранительные органы работают на основе действующих законодательных актов и обязаны их строго исполнять. Так что неверно говорить, что во всех нарушениях законности виноваты только «органы».

— Николай Михайлович, вам не показалось, что во многом вас депутаты неверно поняли, когда утверждали в должности?

— Да, точки зрения, которые высказывались во время рассмотрения заявления об отзыве сотрудников МВД Украины из горячих точек, не совпали с тем, что я говорил с трибуны. Конечно, я поддерживаю мнение тех, кто считает, что призывники должны выбирать место службы. Но сегодня в конкретных условиях нельзя просто так внутренние войска отозвать, тем более что они осуществляют благородную, гуманную миссию по защите людей, а не какие-то карательные функции.

— Вы профессионал, умеете владеть своими эмоциями. Что вы испытали, когда кричали в зале: «Не голосуйте за него!»?

— Конечно, это очень тяжело. Мне было обидно. Многие, несмотря на большие усилия по расширению гласности, еще мало знают, что сейчас делается в республике, чтобы вернуть органам госбезопасности «человеческое лицо». Мне кажется, что мы стали более открытыми, многое изменилось в нашей работе. Здесь же я столкнулся с предубеждением. Конечно, присутствовала и личная оценка со стороны тех людей, кто в прошлом незаслуженно пострадал. Досадно было, ведь обструкцию устраивают совершенно не знакомые со мной депутаты, они бросали упреки не столько личностного плана, сколько в адрес ошибок и недостатков прошлого.

Я позвонил в Москву Крючкову и рассказал о той атмосфере, которая сопровождала обсуждение моей кандидатуры. Как выяснилось, серьезный кадровый вопрос — мое переназначение на должность — было для него новостью. Украинскими властями этот вопрос даже не согласовывался с центром, хотя КГБ оставался союзно-республиканским органом. Все это выглядело или недоработками в кадровых решениях, или сознательным демонстрированием республиканской самостоятельности.

Годом раньше, в августе 1989-го, на сессии Верховного совета СССР состоялось подобное утверждение в должности председателя КГБ Крючкова. Оно было публичным, страна наблюдала эту процедуру, словно спектакль в прямом телевизионном эфире. Не обошлось без нападок на органы госбезопасности со стороны депутатов Ельцина, Собчака, Лауристин. Крючков вел себя выдержанно и достойно отвечал на вопросы. При голосовании получил всего шесть черных шаров. Журналистам он заявил, что для него обсуждение в Верховном совете было «самым трудным экзаменом в жизни», и посетовал на то, что стало тяжело работать в новых условиях, находить общее понимание задач органов КГБ с президентскими и парламентскими структурами, с межрегиональной депутатской группой в Верховном совете СССР во главе с Ельциным, в которую входили известные критики Горбачева.

После сессии Верховного совета я не испытывал особых переживаний или разочарований. Только супруга упрекнула в том, что «не стукнул дверью» украинского парламента. Я считал, что при назначении такое обсуждение министров, их личности, политической и нравственной позиции, видения и оценки ими происходящих в обществе событий должны быть нормальным явлением в правовом государстве. Скажу откровенно, что после такого парламентского испытания мне стало работать намного увереннее, опираясь на полученную депутатскую поддержку.