Читать книгу - "Исчезающая теория. Книга о ключевых фигурах континентальной философии - Александр Смулянский"

Это снова позволяет сравнить два относящихся к разным эпохам типа слабейшей связи. Так, «парадокс мандарина» демонстрирует связь, которая, не будучи определимой, оказывается при этом однозначной и хорошо скоррелированной в своих конечных точках. По существу, загадочна лишь природа связи как таковой, а также ее источник (выраженный в фантастическом образе «кнопки», впрочем, очень скоро при этом ставшей исторической реальностью ядерных вооружений), но соответствующий ей механизм желания, напротив, совершенно прозрачен, поскольку с психоаналитической точки зрения нет ничего более естественного, чем отождествление проявленного к объекту внимания с интенсивным пожеланием его уничтожения.

Напротив, современная наиболее слабая связь по образцу acting out лишена направленности и цели, а ее источник скрыт, оставляя на поверхности лишь повод, что не мешает ей быть мощным фактором влияния на общую повестку. Хорошей иллюстрацией такого влияния являются электоральные процессы, и, в частности, неоднократно упоминаемая у Жижека парадоксальность сочетания увеличивающегося влияния и успеха прогрессивных движений и, одновременно с этим, усиливающейся склонностью масс голосовать за лидеров, готовых так или иначе попирать достижения этих движений. Называемое Жижеком «непристойной изнанкой ситуации» в данном случае состоит в том, что средний представитель электората все прекрасно понимает – он вовсе не хочет жить при диктатуре и быть лишенным каких-либо мелких, но привычных и важных для него свобод и преимуществ, и для оценки ситуации ему на самом деле не нужна зачастую навязчивая алармистская риторика лево-ориентированных сил, традиционно пугающих обывателя наступлением «нового тоталитаризма». Но приходит время подсчета голосов, и результат, даже не будучи порой катастрофически решающим, тем не менее обескураживает социологов «предсказуемой непредсказуемостью»: значительная часть снова голо сует за лидера, демонстрирующего авторитарные и консервативные наклонности.

При этом наиболее популярные объяснения причин практически всегда явно или скрыто апеллируют к эссенциалистскому аргументу «упрямой народной натуры» или же могут быть сведены к нему за несколько шагов. Тем самым они не учитывают, что наблюдаемая разница между, с одной стороны, предсказаниями и предварительными опросами и, с другой – конечным результатом выборов как раз и включает в себя тех, кто действовал в русле реакции acting out, то есть зачастую вполне просвещенных и интеллигентных субъектов, которые обозначили актом голосования не политическую, а иную позицию, более интимно связанную с усмотренным таким субъектом обозначенным желанием Другого, которому этот субъект на всякий случай тайно действует наперекор. Не имея возможности с клинической точки зрения оценить количественную значимость подобных эксцессов, тем не менее можно предположить, что в ряде изначально сомнительной вы борной перспективы даже небольшой избыток проголосовавших, созданный подобной реакцией, может иметь перевешивающее значение.

Именно в этой зоне располагается то, что Жижек, позаимствовав соответствующее понятие из лакановского аппарата, называет «нехваткой», вступая в спор за право определять ее существо с другими обязанными Лакану направлениями – например, с «лакановскими левыми», представившими на рубеже веков проект «радикальной демократии». Движение в ее пользу представляет собой почти идеальный пример благожелательной и паллиативной «первичной критики», что в значительной степени провоцирует и в то же время облегчает совершаемую на нее Жижеком нападку. Например, в работе «Лакан и политическое» лаканист Янис Ставракакис рекомендует в качестве средства для повышения градуса демократичности и разрешения проблемы отвергаемых меньшинств отправляться от того, что все субъекты в какой-то степени являются представителями меньшинства, будучи носителями нехватки, до поры остающейся непоименованной, но всегда готовой обернуться какой-либо уже вписанной в историю конкретной уязвимостью: