Читать книгу - "Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль"

Тогда я не подозревала, что мой старинный пекинский друг доктор Б., а также дипломаты из французского посольства, не дожидаясь моей просьбы, перевезли все вещи в безопасное место, за что я и поныне им чрезвычайно благодарна.

Лишь участившиеся бомбардировки отвлекали меня от бесчисленных забот. Количество жертв всё возрастало, хотя было ясно, что японцы щадят город, рассчитывая вскоре его захватить.

Работа также вносила разнообразие в мою жизнь. В ту пору я заканчивала книгу «Магия любви и черная магия», которая впоследствии вышла в свет. Находясь в Утайшане, я брала с собой на прогулки готовую часть рукописи, чтобы она не сгорела, если бы в мой дом попала бомба, а в Тайюане по первому сигналу тревоги складывала листочки в небольшой чемодан, лежавший на письменном столе, и вместе с другими ценными вещами уносила их в подземное убежище. По-моему, очень немногие книги создавались в столь необычных условиях.

Участились казни за грабежи и разбой на дорогах. Местные жители относились к этому равнодушно, и лишь немного заволновались, когда жертвой репрессий стал генерал по фамилии Ли.

Этот военачальник, как говорили, отдал своим частям приказ к отступлению, уступив японцам свои позиции без боя, и маршал Янь Сишань приговорил его к смертной казни.

Оказался ли генерал бездарным полководцем или его заподозрили в измене, а может быть, он действительно потерпел поражение и был вынужден отступить, за что его обрекли на гибель? Мнения людей по этому поводу расходились. Стали распространяться и другие слухи, которые в любой другой стране показались бы сущим вздором. Генерал якобы не умер. Вместо него осудили и расстреляли на рассвете какого-то невинного человека, то ли бедняка, то ли наркомана, не способного постоять за себя и заявить об обмане. А сам генерал, заплативший за свою жизнь огромный выкуп, дескать, укрылся в какой-то глуши под другим именем.

Считалось, что господин Ли занимал третье место в ряду китайских военачальников. Первое принадлежало маршалу Янь Сишаню, а второе — тому самому пузатому коротышке-генералу, которого я видела в Утайшане; он еще перешел на сторону неприятеля при забавных обстоятельствах.

Я сомневаюсь, что за границей когда-нибудь узнают точную цифру полководцев и крупных чиновников, казненных в Китае во время войны, а также о зачастую нелепых причинах, повлекших за собой их гибель. Когда я была в Ханькоу, газеты сообщали, что одного генерала якобы расстреляли за то, что он женился (офицерам запрещалось заключать браки в период военных действий). Вместо того чтобы сделать это тихо и незаметно, нарушивший запрет генерал решил устроить пышную свадьбу. Не успела невеста в сопровождении внушительной свиты добраться до резиденции своего жениха, как уже стала вдовой.

Еще один забавный случай внес оживление в наши будни с однообразными бомбежками. Соседская собачонка повадилась на территорию бывшей миссии. Не преминув выяснить, как я к ней отношусь, и сочтя это отношение дружелюбным, она стала бродить вокруг моего дома и шумно требовать, чтобы ее туда впустили. У этого животного была одна странная особенность: его нетерпеливые завывания точь-в-точь воспроизводили звуки сирены, предупреждающей о появлении вражеских самолетов. И вот как-то вечером, когда я вернулась с прогулки, слуга сообщил, что супруги 3. дожидаются меня в гостиной. Я немедленно направилась туда, но никого не застала, позвала слугу, и он сказал, что посетители пришли довольно давно. Я решила, что им, очевидно, надоело ждать; хорошо зная эти места, они, наверное, вышли через соседнюю дверь гаража и отправились куда-то по своим делам.

Между тем настало время ужина, и я села за стол вместе с Ионгденом. В разгар трапезы в столовой появились исчезнувшие посетители.

— Вы ужинаете, — сказала госпожа 3., — уже поздно, значит, они улетели.

— Кто это — они? Самолеты?.. Сегодня больше не было налетов. Мне сказали, что вы меня ждали. Очень любезно с вашей стороны, что вы решили вернуться.

— Вернуться!.. Мы никуда не уходили. Мы сидели в подвале… Не было налетов!.. Мы же слышали вой сирены, когда находились в гостиной.

— Это вам показалось.

Во время нашей беседы снова послышались трубные причитания собачонки, почуявшей запах пищи; очевидно, она считала, что я слишком долго заставляю ее ждать.

— О! — вскричали мои друзья. — Во всем виновата эта окаянная тварь! Из-за нее мы просидели полчаса в вонючем подвале!

Это было забавно, и в конце концов они от всего сердца посмеялись вместе с нами над своей оплошностью.

Между тем в больницах стонали раненые, привезенные туда утром, после настоящей бомбардировки. Но мы свыкаемся со всем, в том числе и с войной. Несмотря ни на что, жизнь идет своим чередом, и люди торгуют, стремятся к чему-то, любят и… смеются.

Казалось, война не отбила у тайюаньских дилетантов охоту заниматься музыкой.

Нередко по вечерам я стояла у дворовой ограды перед своим домом и смотрела, как движется по улице — одной из главных городских магистралей — нескончаемый людской поток. Напротив находился магазин торговца музыкальными инструментами. Я неизменно видела со своего наблюдательного поста приезжавших туда клиентов. Однажды вечером двое солдат вышли из колясок кули у дверей магазина. Повозки были перегружены вещами, и, судя по направлению движения, их владельцы следовали на вокзал. Солдаты долго рассматривали флейты, пробовали на них играть и в заключение довольно недурно исполнили дуэтом какую-то пьесу. Расплатившись за покупки, они положили флейты среди своих чемоданов, и кули быстро повезли их на вокзал.

Куда они держали путь?.. Как знать… Возможно, на фронт.

Наконец однажды, в полдень, мне вручили письмо от преподобного П.

«Ваши деньги пришли, — писал он, — а господин X. прислал своим слугам телеграмму с распоряжением вернуть вам вещи».

Я помчалась в миссию, взяла там деньги, которые преподобный П. уже получил на почте (перевод был сделан на его имя), и отправила повара и монгола в дом X. за вещами.

Деньги подоспели как нельзя кстати. Уже в течение нескольких дней по железной дороге к Янцзы, по которой можно было доплыть до Сианя, курсировали лишь военные эшелоны. Гражданским пассажирам перестали продавать билеты, и неизвестно, сколько это могло продлиться. Зато снова стало возможно добраться до магистрали, которая вела в Ханькоу, через Шицзячжуан, но японцы стремительно продвигались вперед и, по-видимому, время, в течение которого еще сохранялась вероятность попасть в Шицзячжуан, было весьма ограниченно.

Когда преподобный П. сообщал мне об этом, объявили воздушную тревогу, и мы расстались. Он направился в убежище, расположенное, кажется, возле больницы, а мы с Ионгденом спустились в другое, очень глубокое подземелье, выходившее в сад.

Там во время налетов укрывались воспитанницы сиротского дома вместе со своей наставницей-англичанкой по имени Бьюла Глэдбис. Беспечные, как и все дети, девчушки радовались, заслышав вой сирены, так как им нравилось прятаться в убежище, и мы с мисс Глэдбис с удовольствием слушали их веселое щебетание. Никто не подозревал тогда, что этой милой женщине суждено трагически погибнуть вместе с коллегой из баптистской миссии доктором Уайяттом несколько месяцев спустя…