Читать книгу - "СМЕРШ в Тегеране - Анатолий Терещенко"

12 декабря 2012 года на старом кладбище города Калининграда у могилы, где захоронен забытый долгие годы генерал-майор Николай Григорьевич Кравченко, состоялся митинг по случаю его 100-летнего юбилея.

Главным организатором этого памятного мероприятия был Совет ветеранов Управления ФСБ РФ по Калининградской области во главе с его председателем полковником в отставке Сергеем Ивановичем Захаровым.

Немного из истории места упокоения генерала.

В 50-х годах старые немецкие могилы были уничтожены, на многих старых прусских погостах и на новых кладбищах стали хоронить калининградцев. На старом кладбище захоронены уже более сорока тысяч российских граждан.

Заговорил я о кладбище только потому, что из-за прорех в воспитании молодежи в стране выросло и растет число проступков варварства и вандализма. Хотя все знают, что воспитание — это наука. Сегодня эта наука обходится, к сожалению, без нашего участия. Значит, и правда, не научили, если узнаем о запустении в лучшем случае погостов, в худшем — о варварстве в отношении могил и памятников. Воспитание не стало лучшим наследством.

Пресс-секретарь Калининградской епархии Игорь Петровский недавно произнес разумные слова о том, что с древних времен, с первого века, те места, где хоронили людей, назывались усыпальницами. От слова «успение» — «сон». Это сон для тела. А тело — это храм святого духа. Каким-то чудесным образом Господь, который сотворил это тело, это тело восстановит. Именно в этом заключается основной подход христианства к человеческому телу, к погребению.

Сказал точно и вовремя — сегодня Россия болеет разбалансировкой в воспитании, потому что, покончив с социализмом, решила поплавать в водах штормящего дикого капитализма. Страна сегодня заточена исключительно на цифры, на деньги, на материальное обогащение. Нравственность стала постепенно испаряться.

Воспитывать — это приучить к тому, чему мы не умеем научить. Это усвоение хороших привычек. Понятно, детей воспитывать трудно, потому что ничто человеческое им не чуждо, поэтому в воспитании подрастающего поколения главное, чтобы оно не замечало менторства, назидательных сентенций, пригибания…

Кладбища Отчизны!

Кто помнит о них в жизненной суматохе? Кто видит их сущность? Кто думает о них? Не в те редкие минуты беспросветного горя, а когда на душе покой и тишина.

Когда уходят из жизни близкие, друзья, коллеги или знакомые, кладбище становится последним приютом для их бренных тел, — местом, куда всегда мы можем прийти, чтобы поговорить с ними и помолиться или просто перекреститься за души усопших.

Нам же, покинув могилу близкого человека по родству, по духу или профессии, остаются земные, жизненные проблемы, заставляющие думать, в том числе и о месте, где и как купить место на кладбище, за какие деньги, где их заработать?

Бессмертна может быть только память. И то не всегда, как и случай с нашим героем. Память об ушедших людях, память любящих, помнящих и страдающих — это дань уважения. Это почтение выливается в форме обелисков, стел, памятников, крестов, тумб, звезд и других надгробий.

Когда-то давно цена места на кладбище равнялась… человеческой жизни. Русская Православная церковь вплоть до XIV века брала на себя функции погребения усопших. Однако к концу XVII столетия в Москве насчитывалось уже более 300 мест погребения. Погосты росли как грибы. И число их неуклонно росло бы, если бы не указ Петра Великого от 12 октября 1723 года. В нем российский царь-реформатор и тиран одновременно запретил хоронить в черте города всех, кроме «знатных персон».

Впрочем, жизнь пополам со смертью оказалась сильнее всех царских предписаний и самого указа. Они скоро сошли на «нет». На окраины городов погосты ушли сами, когда число городского населения превысило все мыслимые и немыслимые размеры. Рождалась так называемая урбанизация.

Правда, с ростом городов, кладбища снова поползли в городскую черту. И с этим ни тогда, ни сейчас уже ничего нельзя сделать.

Вот и старое кладбище Калининграда в черте города. На нем лежат останки людей, наделавших при жизни немало шума и суматохи, добра и зла, подвигов и преступлений, лежат теперь среди могил своих ближних также смирно, как и все остальные.

* * *

Сама жизнь распорядилась так, чтобы прерванный биологический процесс человека оставалась там, где он жил в последнее время. Жизнь Николая Григорьевича Кравченко, как известно, остановилась в Калининграде, но история его деятельности продолжается.

У могилы опального и забытого генерала, стояли только люди, знавшие его, и молодежь, не родившаяся еще, когда он покинул землю, но краешком уха что-то и где-то узнавшая от ветеранов о его интересной службе. О жизни — практически ничего.