Читать книгу - "История любви в истории Франции. Том 3. В интимном окружении королев и фавориток - Ги Бретон"

— Вот уже двадцать два года, как вы женаты, сир, а у вас все еще нет дофина.

Людовик опускал голову и начинал говорить о чем-нибудь другом. Чтобы иметь ребенка, надо было совершать акты, которые вызывали у него слишком сильное отвращение…

Как-то в августе он приехал в монастырь бледнее и печальнее обычного.

— Королева тайно переписывается со своей семьей, — сказал он Луизе. — Господин де Ришелье только что перехватил шифрованное письмо, отправленное ею испанскому послу Мирабелю…

— Да ведь король Испании ее брат, — ласково успокаивала его Луиза.

— Это наш враг, — отрезал король. — Франция находится в состоянии войны с ним.

Так начинало разворачиваться невероятное дело, доставлявшее огромную радость Ришелье, который надеялся на этот раз засадить королеву в темницу по обвинению в государственной измене. Лапорта, камердинера Анны Австрийской, бросили в Бастилию. При нем нашли письмо, предназначавшееся м-м де Шеврез, которая, разумеется, была замешана в новом заговоре[124]. Провели обыск в монастыре в Валь-де-Грас, где у королевы были свои апартаменты. При обыске ничего не нашли, поскольку монахиням хватило сметливости спрятать все компрометирующие бумаги.

Тогда Ришелье отправился в Сея-Жермен, чтобы прямо там допросить Анну Австрийскую, которая, заболев от страха, видела уже себя арестованной, отвергнутой и отправленной в Испанию

Кардинал показал ей письмо, адресованное послу Мирабелю.

— Могу ли я позволить себе, Ваше Величество, попросить у вас объяснений касательно этого письма?

После длительных тайных маневров оба противника оказались, наконец, лицом к лицу. Их глаза, полные смертельной ненависти, встретились на мгновение, и в эту минуту королева ответила, что никогда не видела этого листка.

Опустив глаза, Ришелье улыбнулся:

— Я вам верю, Ваше Величество, но в каждом факте можно усмотреть несколько истин. Могу заверить вас, что если вы скажете все, что вам известно, до последней мелочи, король вас, конечно, простит. В любом случае я буду там, чтобы защитить вас.

В течение целого часа, продолжая разговор в том же желчном тоне, он мучил королеву и довел ее до полного изнеможения. Рыдая, она призналась, что писала письмо, но поклялась, что не писала других.

— Вам давно известно, каковы мои чувства к вам, — ласково произнес Ришелье. — Я немедленно пойду к королю и употреблю все мое влияние, чтобы король признал вас невиновной.

Анна Австрийская в свою очередь поддержала игру:

— Ах, господин кардинал, — сказала она, — сколько же в вас доброты!

И она протянула ему руку. Но Ришелье не взял ее, изображая покорность и уважение…

* * *

Только когда Анна Австрийская села в свою карету, она до конца осознала свое положение и ужаснулась. Надо было во что бы то ни стало сделать так, чтобы Лапорт, которого также подвергнут допросу, отвечал то же, что и она. Но как сообщить ему, что она говорила? Она попросила совета у м-ль де Отфор, с которой подружилась.

— Напишите письмо, — сказала ей девушка. — Я постараюсь сделать так, чтобы оно попало к Лапорту.

Наутро, переодевшись в субретку и спрятав большую часть лица с помощью широкополой шляпы, м-ль де Отфор отправилась в Бастилию и заявила, что ей надо увидеться с одним своим другом, шевалье де Жаром, отбывавшим там небольшое наказание.

— Я — сестра его слуги, — сказала она. Охранники подумали, что перед ними одна из тех девиц легкого поведения, которые частенько заглядывают в Бастилию, пошли за шевалье и оставили его наедине с Марией.

Кар пришел в изумление, увидев свою приятельницу.

— Вы?

Она сделала знак рукой, чтобы он умолк.

— Вот письмо от королевы, которое необходимо передать Лапорту. Его камера находится двумя этажами ниже вашей, дело это чрезвычайной важности…

Несколько часов спустя шевалье, просверлив отверстие в полу, передал письмо своему соседу этажом ниже, а тот тем же способом передал письмо Лапорту.

Когда Ришелье явился, камердинер уже знал, как следует отвечать на вопросы. Анна Австрийская была спасена…

Не зная, что его провели, кардинал пришел к выводу, что дело выглядит менее интересным, чем показалось ему вначале, и прекратил преследования. Королева пообещала больше не писать писем своим близким, и в начале зимы король смог сообщить Луизе, что он простил свою жену.

Юная монахиня была счастлива.

— А теперь помиритесь с ней окончательно, — сказала она, — ведь у Франции все еще нет наследника.

Ей и в голову не приходило, что король может попытаться обрести отцовство с ее помощью.

Вот что об этом рассказывает отец Гриффе в своей «Истории правления Людовика XIII»:

«В начале декабря король покинул Версаль, чтобы провести ночь в Сен-Море, и, проезжая через Париж, он сделал остановку в монастыре Пресвятой Девы Марин на улице Сент-Антуан, чтобы навестить м-ль де Лафанет. Пока они беседовали, в городе разразилась гроза, да такая сильная, что он не мог ни вернуться в Версаль, ни добраться до Сеи-Мора, где ему приготовили комнату и постель и куда прибыли уже офицеры его свиты. Он решил переждать грозу, но, видя, что она все усиливается, а тем временем приближается ночь, он почувствовал замешательство: из Лувра его кровать увезли в Сен-Мор, и теперь он не знал, куда податься.

Гито, начальник охраны, у которого давно вошло в привычку разговаривать с королем довольно свободно, заметил, что у оставшейся в Лувре королевы он мог бы и поужинать, и провести ночь со всеми удобствами. Но король отверг это предложение, говоря, что надо надеяться на улучшение погоды. Подождали еще, но гроза становилась все сильнее, и Гито снова предложил отправиться в Лувр. Король ответил, что королева и ужинает, и ложится спать слишком поздно для него. Гито заверил его, что королева охотно подстроится под его привычки. Наконец, король принял решение ехать к королеве. Гито на всех парах помчался вперед, чтобы предупредить о времени приезда короля на ужин. Королева распорядилась, чтобы были выполнены все желания короля. Супруги поужинали вместе. Король провел с нею ночь, и через девять месяцев Анна Австрийская родила сына, появление на свет которого вызвало всеобщее ликование в королевстве».

Правда, одновременно с этим в Париже стали говорить, что гроза была ловко использована королевой, которая, по мнению людей осведомленных, просто крайне нуждалась в срочном появлении короля, поскольку «только что совершила большую неосторожность…».

Кстати, настойчивость Гито выглядит довольно странно, и многие историки этому удивлялись. «Создается впечатление, — пишет Жюль Персо, — что офицер получил от Анны Австрийской четкое предписание привезти короля в Лувр во что бы то ни стало. В таком случае, действительно, нельзя было упустить подвернувшийся случай легитимировать плод преступной связи…»[125]