Читать книгу - "Лукреция Борджиа - Женевьева Шастенэ"

Чтобы своей грустью не портить настроение приближенным, Лукреция снова уединяется в Меделане. Ежедневные послания из Остеллато от Бембо действовали на нее, как бальзам. «Я поступила правильно, — писала она ему, — когда вручила вам свою душу. В вас соединилось все то, что находит отклик в сердце, и то, что пленяет, и я всегда буду нежно любить вас как в радости, так и в несчастии». Однако венецианец не мог долго оставаться почтительным утешителем. Страсть вскоре вновь овладевает им. «Выпавшие на вашу долю невзгоды, — писал он ей, — не только не поколебали и не охладили мою страсть, но укрепили меня в моих мыслях и побуждают меня быть вам еще более полезным каждый день». Поэт уверял ее в своей верности в счастии, как и в несчастии, и воспевал «ту связь, что открывает путь душам, влекомым друг к другу желанием, и телам, тающим в объятиях друг друга».

Альфонсо, однако, в конце концов заподозрил нечто неладное в особенных отношениях своей жены с этим любезным и остроумным кавалером, чьи достоинства ничем не походили на его воинскую суровость. Однако то, что поэт находился подле Лукреции, укрепляло славу Феррары, и все же внешние приличия должны были соблюдаться. Герцог Эркуле, его сын и двор прибыли на сезон охоты в Остеллато, на ту самую виллу, которую герцогская семья отдала семье Строцци. Бембо увидел в этом своего рода предупреждение и под предлогом поездки в свои владения в Венето покинул дом три дня спустя. Однако в конце октября, больше не в силах выдерживать разлуку, он появился вновь. Этот короткий визит не укрылся от внимания Альфонсо, который в присутствии гостей и сокольничих продемонстрировал холодность незваному гостю. Бембо тем не менее не перестал уверять возлюбленную в своем постоянстве:

Моя судьба, благодаря пламени, зажженному во мне F.F., будет самой возвышенной и самой светлой, чему доказательством сегодня служит любящее сердце.

Вынужденное возвращение к супружеской жизни заставило Лукрецию еще больше волноваться о Родриго, до сих пор он находился в заключении в замке Святого Ангела. Идея отправить его в Испанию под покровительство Изабеллы Кастильской с каждым днем нравилась ей все меньше. Его отъезд означал бы разлуку на несколько лет. Почему бы не попросить помощи у своей невестки Санчи? Принцесса Арагонская, неверная в любви, но верная в дружбе, ответила на этот призыв о помощи. Расставшись со своим супругом Гоффредо, она теперь жила в Неаполе на широкую ногу с любовником, представителем испанских государей Гонсальво де Кордова, вице-королем Неаполя. Поначалу она предложила Лукреции приютить своего племянника Родриго, однако, заботясь о своей независимости или же отдавая себе отчет в переменчивости своей личной жизни, которая послужила бы не слишком хорошим примером для ребенка, она посоветовала отвезти его в Бари к Изабелле Арагонской, ее двоюродной сестре, вдове герцога Миланского.

Так в апреле 1504 года Родриго в сопровождении кардинала Козенцы прибыл в Неаполь, где Санча взяла его под свое покровительство на четыре месяца, после чего отправила его в Бари, здесь он был принят Изабеллой Арагонской, руководившей чем-то вроде школы для молодых людей благородного происхождения. Сын Лукреции должен был получить там испанское воспитание. Отныне он сохранит титул герцога Бишелье. В счетных книгах его матери с течением времени образовался целый список подарков, которые она отправляла всем тем, кто окружал Родриго: Sbernia и вышитые сорочки для герцогини, игральные карты для ее тринадцатилетней дочери, шпаги из позолоченного дерева для ' пажей ducchetto, снаряжение борзых для ловчих, ответственных за охоту, книги для Бальдассаре Бонфильо, наставника мальчугана.

Из Рима до Лукреции доходили также вести о Ваноцце. Будучи женщиной предусмотрительной, она употребляла все силы, чтобы спасти свое состояние. После смерти Александра VI она завещала церкви Санта-Мария-дель-Пополо часовню, принадлежавшую ее семье, и свой дом на площади Пиццо ди Мерло. В благодарность августинцы пообещали ей каждый год служить заупокойную службу по двум ее покойным мужьям и по ней самой, когда придет время. Именно она сообщила Лукреции, что ее брат Чезаре — конченый человек, что он находится в тюрьме в Остии. Имущество его было конфисковано Юлием II, чтобы возместить ущерб его жертвам. Гвидубальдо Монтефельтро, герцог Урбинский, желая вернуть себе библиотеку и ковры, велел выпустить Чезаре из тюрьмы, и, как сообщает Уголини, «тот, кто заставлял трепетать тиранов, дважды склонился в глубоком поклоне, обвиняя во всем свою молодость и опасные советы, полученные им от отца, и обещал все вернуть». Лукреция не могла понять, как можно так унижаться и отказываться от своей семьи.

Вместе с тем до нее доходили слухи о празднествах, устроенных в те дни в Урбино. Все, кому пришлось испытать на себе ненасытную жадность Чезаре, намеревались теперь наверстать упущенное. Так, сразу же по возвращении в город, откуда ее изгнал Валентинуа, Элизабетта Монтефельтро первым делом поставила в своем театре спектакль о превратностях судьбы ее семьи, а именно о приеме, оказанном Лукреции во время ее путешествия к жениху, предательстве Валентинуа, обстоятельствах бегства государя и о взятии города. В последующие вечера актеры сыграли представление о ловушке для кондотьеров Синигалье, смерти Александра VI и, наконец, о триумфальном возвращении Гвидубальдо. Лукреция слишком хорошо знала, как переменчива бывает судьба, чтобы не согласиться с тем, что после стольких страданий Элизабетта мечтает лишь о том, чтобы вернуться вместе с супругом к прежней жизни на своих землях. Разве сама она после смерти отца не обрела счастье рядом с Бембо? «Хотим мы или не хотим, нам придется жить до последнего дня, значит, нужно жить весело».

Однако она постоянно думала о Чезаре. Посол Феррары сообщил ей, что, поскольку ему нечего было больше ожидать от его «кузена» Людовика XII, он торжественно отрекся от захваченных территорий, покинул тюрьму в Остии и 26 апреля отплыл на корабле в Неаполь. Два дня спустя Гонсальво де Кордова принимал его в Кастель Нуово. Это означало броситься в объятия Испании и Арагонской династии, которую в свое время Борджа принесли в жертву ради своих целей, и прежде всего он отдавался в руки Санчи, которая, судя по всему, была не слишком расположена забыть убийство своего брата Алонсо Бишелье. Гонсальво де Кордова в свою очередь полагал, что власть, которую еще сохранил Чезаре в некоторых городах, враждебных Флоренции, например в Сиене или Пизе, а также несколько подчинявшихся ему верных полков могли сделать из него союзника. Изабелла Кастильская была иного мнения.

После того как Нуно де Окампо заключил Чезаре в тюрьму в Кастель Нуово, Изабелла назначила пленнику особо суровые условия содержания.

Мы с большим прискорбием узнали о том, что в Неаполь прибыл герцог Романьи. Мы руководствуемся не только политическими причинами, поскольку, как вам известно, тяжесть совершенных им преступлений ужасна, и мы ни в коем случае не желаем, чтобы думали, что так дискредитировавший себя человек может находиться у нас на службе, даже если бы он дал нам крепости, людей и деньги… Мы написали герцогу Террановы (Гонсальво де Кордова), чтобы он прислал нам герцога под охраной двух галер, дабы он не устроил побега⁷.

Этот переезд наделал много шума на всем Апеннинском полуострове. Под постоянным присмотром Просперо Колонна в сентябре 1504 года Чезаре прибыл в свой город Валенсию, которого никогда не видел да и сейчас не успел рассмотреть, поскольку его немедленно перевезли в крепость Шиншилла, находящуюся на высоте 700 футов.