Читать книгу - "Век Наполеона. Реконструкция эпохи - Сергей Тепляков"

Свите императора вновь было предложено «подтвердить свое добровольное согласие на все ограничения, наложенные лично на Наполеона Бонапарта». Наполеон в ответ сочинил свою декларацию («Мы, нижеподписавшиеся, выражая желание продолжать услужение императору Наполеону, даем свое согласие на пребывание на Святой Елене, каким бы ужасным оно ни было, и, оставаясь на острове, принимаем те ограничения, пусть они несправедливы, которые навязаны Его Величеству и тем, кто ему служит») и предложил подписать ее своим офицерам и слугам. Однако Гудсон Лоу возражал против слов «император», «Его Величество» и «Наполеон». Французы пошли на компромисс, написав везде «Наполеон Бонапарт».

Затем Гудсон Лоу передал в Лонгвуд конвенцию «О необходимых мерах, делающих невозможным любой демарш Наполеона Бонапарта, направленный на подрыв мира в Европе», в которой императора объявляли пленником Англии, Австрии, Пруссии и России. Наполеон мог бы утешиться тем, что таких пленников до него в истории не было. Однако Наполеон вскипел: те люди, которые еще не так давно пресмыкались перед ним, теперь считают его своим пленником!

Поначалу Лоу пытался сделать кое-что для облегчения жизни императора: например, предлагал сделать к Лонгвуду пристройку, чтобы император чувствовал себя хоть чуть-чуть вольнее. Но император из всего делал сцену. Может, этим он хоть немного развлекал себя, разгонял кровь? Или же показывал, что не смирился со своим положением? Он также мог надеяться, что слухи о «бесчеловечном отношении» к нему англичан дойдут до Европы и быть может там кто-нибудь поднимет в его защиту голос. (И голоса были: в парламенте лорд Холланд протестовал против законопроекта о содержании Наполеона под стражей: «отправка в отдаленную ссылку и содержание под стражей иностранного и плененного главы государства, который, полагаясь на британское благородство, сам сдался нам, (…) является недостойным великодушия великой державы. (…) Соглашения, в силу которых мы должны содержать его под стражей по воле монархов, которым он никогда сам не сдавался, представляются мне несовместимыми с принципами справедливости и совершенно не вызваны целесообразностью или необходимостью». К этому протесту присоединился и герцог Сассекский – тот, который не позволил отдать Наполеона французам. Но это не помешало принятию законопроекта).

При всей снисходительности Лоу существенно урезал границы предоставленной Наполеону для прогулок территории. Если прежде английский офицер приходил в Лонгвуд убедиться, на месте ли генерал Бонапарт, один раз, то теперь он делал это дважды. Местным жителям запрещалось всякое общение с французами, в первую очередь – с Наполеоном.

Поводы для «войнушек» становились все мельче. В конце июля много времени отняла история с книгой Хобхауза «Последнее правление императора Наполеона» – Лоу задержал ее из-за дарственной надписи «Императору Наполеону». Наполеон долго – до начала августа – не мог говорить ни о чем, кроме этой книги, так раздражил его поступок Лоу.

18 августа 1816 года Наполеон наговорил Гудсону Лоу столько, что генерал вскипел и заявил императору: «Вы бесчестный человек!». Наполеон сказал свите: «Больше не буду принимать этого человека!». И в самом деле, они больше не встречались. Андре Кастелло пишет, что когда Лоу приходил в Лонгвуд, император смотрел на него через дырки в стене. Лоу же в следующий раз увидел Наполеона только мертвым 5 марта 1821 года.