Читать книгу - "Вёшенское восстание - Андрей Венков"

Переправившиеся красноармейцы потеряли полдня на очищение лесистого берега, изрезанного озерами и болотами…

С утра в Вёшенскую прилетел на самолете поручик Веселовский.

«Подлетая к Вёшенской, – вспоминал Веселовский, – я увидел грустную картину: на южном берегу Дона против станицы и переправы было оставлено много телег, которым не удалось переправиться; все они были разбросаны и поломаны, а по обеим сторонам Дона шли окопы.

Низко кружась над станицей, я стал разыскивать условные знаки на выбранном аэродроме – но не нашел. Совершенно безжизненный, мертвый вид станицы о чем-то нехорошем говорил мне, и я опустился в верстах 4-х от станицы вблизи небольшого леска… Почти по всем балкам, лескам, кустарникам – всюду обитали несчастные беженцы; лазареты тоже эвакуировались в леса и на север в хутора»^[428].

За патронами подъехала телега, а сам Веселовский верхом поскакал в штаб к Кудинову передать поручения от белого командования.

Во время обеда Кудинову передали по телефону, что красные форсировали Дон, наступают на Вёшенскую, а конный полк 1-й дивизии, который должен был охранять переправу против своих хуторов, бежал из колена «Черной рощи».

Спешно стали собирать силы для ответного удара. Начдив-1 Ермаков ускакал на левый фланг позиции, Кудинов руководил обороной станицы. Вместе в повстанцами в окопы сели члены Окружного Совета Г.А. Суяров, Г.М. Лосев и Е.В. Ермаков. А Веселовский взлетел с двумя невесть откуда взявшимися в станице авиабомбами и бомбил красные батареи против Вёшенской. Панически бежавших повстанцев ловили и приводили в порядок под хутором Лебяжьим и у Вёшенской. И когда 1-й батальон 292-го полка начал наступление на станицу, Кудинов и Ермаков успели уже организовать оборону.

Наступавшие по пояс в воде красноармейцы вышли к разлившемуся озеру, отделявшему станицу от рощи. «Товарищи, здесь другой Дон», – пронеслось по цепи. В это время батарея из 5-й повстанческой дивизии лихо развернулась на песчаном взгорье, и первые снаряды, начиненные «чистейшим донским песком», полетели в красноармейские ряды. С фланга ударила пришедшая в себя спешенная конница Ермакова.

Перемешавшаяся избивающая друг друга толпа казаков и красноармейцев покатилась обратно к Дону. 1-я рота, пополненная недавно китайцами, была сброшена в воду, оставив на берегу человек 30 раненых. Прикрывавший их пулеметчик-китаец бил длинными очередями, прижимал повстанцев к земле, пока не кончились патроны. Потом казаки (Громковская сотня) поднялись в атаку, раненые – в контратаку, их всех перебили, а тела сбросили в Дон… Но остальные роты батальона на левом берегу удержались.

«Доношу, что 5 июня около 20 часов во время боя под станицей Вёшенской был ранен командир 1 батальона тов. Андриевский, ранение которого так деморализующе подействовало на красноармейцев 1 батальона, что те почти в беспорядке начали отступать по левому берегу Дона. Временно командующим 1-м батальоном мною назначен командир 3-го батальона тов. Останин, который немедленно направился к местонахождению батальона».

В 9 вечера на помощь Дербентскому полку стала переправляться 1-я рота 294-го Таганрогского полка. Станица Вёшенская бралась в полукольцо.

24 мая (6 июня). В.И. Ленин – Г.Я. Сокольникову: «Всеми силами ускоряйте ликвидацию восстания, иначе опасность катастрофы ввиду прорыва на юге громадная. Курсанты и батарея Вам посланы. Извещайте чаще»^[429].

В.И. Ленин – Л.Д. Троцкому: «Торопите Сокольникова с ликвидацией восстания»^[430].

Дождь. 1-й батальон 292-го полка укреплял позиции в лесу напротив хутора Базковского. Казаки стягивали силы, готовились сбросить красных в Дон.

На других участках фронта экспедиционные войска почувствовали ослабление повстанческих сил и нажали. В 10 утра 106-й полк ворвался в Казанскую. Станица несколько раз переходила из рук в руки и к 18 часам была занята красными окончательно.

На северном участке красные ударили в стык между 3-й и 4-й дивизиями, после отчаянного сопротивления (Березняговский и Казанский пешие полки ходили в штыки) казаки отошли и сдали хутора Попов и Матюшинский. Связь между 3-й и 4-й дивизиями была прервана^[431].

Зато на северном участке 5-я дивизия отбросила красных. «Противник, наступавший на участке моей дивизии, разбит; правый фланг его отброшен за реку Хопер, а левый удерживается в станице Федосеевской. Пленных не берем. Нач. 5 дивизии Ушаков»^[432], – донес начдив-5 в 10 вечера.

25 мая (7 июня). Участь восстания должна была решиться. Под Казанской повстанцы терпели поражение. Под Шумилинским их цепи выкашивались огнем красных броневиков. Под Вёшенской казаки, сунувшиеся на позиции 292-го полка, были отбиты с большими потерями. Мигулинцы потребовали на фронт пленных красноармейцев «защищать Дон». Из 200 пригнанных 100 сразу зарубили, а остальных заставили рыть окопы… Повстанческий фронт трещал и разваливался.

И тут свою роль сыграла конница генерала Секретева, спешившая на выручку мятежникам.

«Конечно, не будь конницы Секретева, очаг восстания был бы затушен, 9-я армия, не угрожаемая повстанцами с тыла, удержала бы за собой рубеж Северский Донец, и операция развернулась бы совершенно иначе», – считал С.М. Буденный^[433].

Конница Секретева, проделавшая почти трехсотверстный переход и только что разбившая противостоящих ей курсантов, к моменту выхода на соединение с повстанцами была сильно утомлена. В 7.30 утра начальник штаба Секретева генерал Калиновский послал в штаб Донской армии донесение из Мешковской, что есть возможность соединиться с повстанцами в тот же день, проделав марш на Казанскую, маневр на Вёшенскую невозможен, так как займет несколько дней, «на что конная группа по своей усталости уже не способна»^[434].

Осуществлявший связь между повстанцами и генералом Секретевым летчик капитан Веселовский, вылетевший на поиски конной группы, обнаружил «колоссальную колонну конницы и в хвосте ее массу скота, обозов и почему-то женщин»^[435].

И все же удар по тылам экспедиционных войск 8-й армии был внезапен. Секретев сбил заслон красных – 104-й полк и Воронежские курсы – и силами до 2000 шашек прорвался на хутор Демидов. Остатки 104-го полка и Воронежских курсов, всего около 100 штыков, ушли на Монастырщину.