Читать книгу - "Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварев"

Что же касается Брайтенбаха, то были приняты меры по усилению его безопасности. В частности, в Центре был изготовлен паспорт на чужое имя, в который была вклеена фотография агента. В случае опасности с ним была отработана подробная схема вывода его за пределы Германии в соответствии с ухудшением состояния здоровья Брайтенбаха, страдавшего на почве диабета острыми почечными коликами: инока он даже терял сознание. На сообщение Зарубина о серьёзной болезни агента Центр ответил срочной шифртелеграммой: агента нужно спасти во что бы то ни стало, а если на лечение потребуются деньги, оказать Вилли материальную помощь. К счастью, развитие болезни врачам удалось предотвратить.

Общаясь с бонзами РСХА, Брайтенбах передал Зарубину подробные характеристики на Мюллера, Шелленберга, Гейдриха и других руководителей. От Брайтенбаха поступили новые данные о военной промышленности Германии: о закупке на её верфях сразу 70 подводных лодок различного класса, о строительстве секретного завода по производству боевых отравляющих веществ.

17 июня 1936 года вспыхнул фашистский мятеж в Испании, правительству Народного фронта на первых порах удалось подавить мятежников. От американца Тейлора Зарубин узнал, что из Нью-Йорка пришло срочное телеграфное распоряжение переадресовать прибывающие в Гамбург танкеры с авиабензином в Испанское Марокко и на Балеарские острова. Брайтенбах сообщил Бетти, что Германия намерена поддержать силы, воюющие с республиканским режимом в Испании, и открыто выступить на стороне генерала Франко. Англия поддержит Германию и Италию, а США будут соблюдать нейтралитет.

В 1937 году по распоряжению наркома госбезопасности Н. Ежова Зарубин вместе с женой отзывались в Москву. 22 февраля они отбыли на Родину. Зарубин проинструктировал Брайтенбаха о том, что связь с Центром ему предстоит поддерживать через содержательницу конспиративной квартиры в Берлине, некую Клеменс.

Через неделю после встречи с Леманом Зарубин был в Москве, где за успешную работу ему вручили орден Красного Знамени. Вечером его вместе с женой пригласил к себе домой новый начальник разведки НКВД Абрам Слуцкий. Он доверительно сообщил Зарубину, что с 1936 года Н. Ежов начал репрессии против чекистов, поэтому Василию вместе с женой необходимо срочно выехать в загранкомандировку. Вскоре супруги отбыли в США для выполнения специального задания. В годы войны Зарубин и его жена Лиза успешно работали в резидентуре НКВД в США. Василий Зарубин стал генералом, а его жена уволилась на пенсию вскоре после войны в звании подполковника.

После Клеменс Брайтенбах был на связи у жены А. Короткова Марии Вильковысской, но не долго. В 1937 году А. Коротков вместе с женой возвратились в Москву. Агаянц (Рубен), практически не знавший немецкого языка, оставался единственным сотрудником берлинской резидентуры. Все остальные были отозваны, и большая часть из них репрессирована.

Оставшись без опытного куратора, Брайтенбах действовал на свой страх и риск, добывая сведения, которые могли бы представить интерес для советской разведки. Материальная основа сотрудничества с советской разведкой не была для него главной. Работая в гестапо, имея по службе доступ к высшим секретам Рейха, Брайтенбах видел, куда может завести страну гитлеровская камарилья, готовившая мировую войну. Он понимал, что только Советский Союз в состоянии остановить Гитлера в его стремлении к мировому господству, которое неизбежно принесёт несчастья всем народам, включая и немцев.

В конце 1938 года состоялась последняя встреча Рубена с Брайтенбахом. В декабре Рубен был госпитализирован и вскоре скончался в больнице. Агент остался без связи с Центром. Почти полтора года Брайтенбах был без связи с Центром, пока в Берлин всего лишь на один месяц не прибыл А. Коротков. Его задача состояла в том, чтобы восстановить связь с Корсиканцем и Старшиной из антифашистской организации «Красная капелла» и Брайтенбахом. В конце августа он вновь возвратился в Берлин в качестве заместителя резидента НКВД под прикрытием должности 3-го секретаря полпредства.

В сентябре 1940 года Коротков встретился с Брайтенбахом и сообщил об этом в Центр. Из Центра пришла шифртелеграмма, подписанная наркомом Л Берией: «Никаких специальных заданий Брайтенбаху не давать. Пусть берёт всё, что находится в его возможностях».

Советская разведка пока ещё не знала, что 18 августа 1940 года Гитлер подписал Директиву № 21, получившую кодовое название «План Барбаросса». Это был план подготовки к войне, которая намечалась на май 1941 года, «еще до того, как окончательно будет покончено с Англией». Советской разведке так и не удалось заполучить этот план. Кстати, он не был получен ни одной из разведок мира. Однако наша разведка вскрыла реальную подготовку нападения на СССР и подробно информировала Центр обо всех шагах германского Верховного командования. Важную роль в этом деле сыграл наш надёжный и проверенный агент Брайтенбах.

С весны 1941 года от Брайтенбаха поступало все больше и больше материалов, свидетельствующих о подготовке войны против СССР. Вскоре он заболел и ушёл в отпуск. Из отпуска он возвратился 19 июня 1941 года и срочно вызвал на экстренную встречу сотрудника Журавлёва. Агент сообщил, что в гестапо только что поступил текст секретного приказа Гитлера войскам, находящимся вдоль советской границы. Приказом предписывалось начать военные действия против СССР после трёх часов утра 22 июня. В Центр ушла срочная телеграмма. Однако, как позже стало известно, Берия задержал её и доложил Сталину только после того, как начальник Генштаба ВС СССР Г. К. Жуков и нарком обороны Тимошенко предложили генсеку разослать в военные округа директиву наркома об отражении возможного нападения Германии на СССР.

Утром 22 июня 1941 года здание советского посольства на Унтер-ден-Линден в центре Берлина было блокировано силами гестапо. Связь с Брайтенбахом была утрачена. Но А. Коротков сумел преодолеть блокаду и встретиться с надёжными агентами нашей разведки Старшиной и Корсиканцем и передать им рацию для связи с Москвой. В августе 1931 года А. Коротков вместе с сотрудниками посольства возвратился в Москву через Болгарию и Турцию. В конце войны Коротков был назначен резидентом советской внешней разведки в Германии. Резидентуре была поставлена задача выяснить судьбу её довоенных агентов.

Разбирая документы в руинах здания на улице Принц-Альбрехтштрассе, один из сотрудников резидентуры обнаружил обгоревшую учетную карточку на Вильгельма Лемана, в которой была сделана отметка о том, что он арестован гестапо в декабре 1942 года. Причина ареста не указывалась. Эта учетная карточка вместе с другими трофейными документами была направлена в Центр. Короткову было поручено узнать подробности его ареста и гибели.

В дальнейшем удалось восстановить картину гибели Брайтенбаха. Вот как это было. С началом войны все сотрудники советских учреждений в Германии были интернированы и высланы из страны. Вместе с советской колонией Германию покинул и последний куратор Брайтенбаха Журавлёв (Николай). Поскольку условия связи с агентом на случай войны не были разработаны, контакт с агентом прервался навсегда.

К весне 1942 года Центр не сумел восстановить связь ни с одним из своих агентов в Берлине и не имел никакого представления о том, что же с ними произошло.