Читать книгу - "22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка - Михаил Алексеев"

В 1990 г. в № 6 одного из популярных литературных журналов «Знамя» (главный редактор Григорий Бакланов с 1986 г.; в 1990-е годы журнал получал грант фонда Сороса), издававшегося миллионным тиражом и распространявшимся не только в СССР, но и за рубежом, была опубликована статья В. Новобранца «Накануне войны», которая принесла его автору широкую известность. Подполковник Василий Андреевич Новобранец (Новобранцев) являлся заместителем начальника Информационного отдела Разведывательного управления Генерального штаба (с августа 1940 г. по 19 мая 1941 г.). С 30 октября по 2 декабря 1940 г. во время отпуска начальника отдела генерал‐майора Н. И. Дубинина – врио начальника Информационного отдела. То, о чем писал Новобранец, казалось тогда откровением. Одной из историй, которую поведал автор статьи, был рассказ о составлении им «по достоверным сведениям» разведывательной сводки № 8 за декабрь 1940 г. и последующей ее рассылки в войска и руководству страны, «без ведома начальника Разведупра»:

««Подходило время выпускать сводку по Германии, а у нас ещё продолжались долгие и мучительные дискуссии о том, сколько же немецких дивизий на наших границах и куда Гитлер нацеливает удар – на Англию или на СССР?

Однажды полковник Гусев [начальник “немецкого” отделения Информационного отдела] после очередного доклада Голикову врывается ко мне в кабинет красный от ярости. Размахивая бумагами и картой, матерно ругаясь, кричит:

– Опять срезал!

– Сколько?

– Пятнадцать дивизий!

Я понял, что дальше медлить и терпеть нельзя. Необходимо принимать какое-то твёрдое решение. А какое? В угоду начальству дать сведения Путника [военный атташе Югославии в Москве, источник Разведуправления]? Это будет предательством Родины! А дать достоверные сведения – значит пойти на острый конфликт с начальством и официальным курсом, то есть в конечном счёте пойти против мнения Сталина, значит пойти на риск исчезнуть при неизвестных обстоятельствах, как исчез генерал Проскуров. Прямо как в сказке: “Пойдёшь направо – медведь задерёт, пойдешь налево – волки съедят”. Было о чем подумать. Нет-нет да мелькала трусливая мыслишка: “Не лучше ли поступить, как начальство приказывает?!” Была также надежда, что Сталин ничего не знает об истинном положении, что его обманывают. И я наметил свой обходный путь.

Приказал полковнику Гусеву заготовить материал для сводки по нашим данным. Гусев с радостью взялся за работу. Через день я составил сводку.

Это была сводка № 8 за декабрь 1940 года. Несомненно, она хранится в архиве. Историки могут её прочитать. А если её в архиве нет, изъяли, то это уже будет явное предательство. Повторяю: Р а з в е д ы– в а т е л ь н а я с в о д к а № 8, о ф и ц и а л ь н ы й д о к у м е н т, и з– д а н н ы й Р а з в е д у п р о м.

Общее резюме в сводке было такое (цитирую по памяти):

“За последнее время отмечаются массовые переброски немецких войск к нашим границам. Эти переброски тщательно скрываются. По состоянию на декабрь 1940 года на наших границах сосредоточено около ста десяти дивизий, из них одиннадцать танковых… ”.

На схеме мы показали все немецкие войска – до дивизии и отдельной части включительно. В выводах я писал: “Это огромное количество войск сосредоточено не для улучшения условий расквартирования, как об этом заявил Гитлер, а для войны против СССР. Поэтому наши войска должны быть бдительны и готовы к отражению военного нападения Германии».

Подпись была такой: Врио начальника Информационного отдела Разведывательного управления Генштаба подполковник Новобранец.

С в о д к а г о т о в а. Как ее довести до Сталина и войск? Голиков легко может мне помешать. Пока я раздумывал открывается дверь и ко мне в кабинет вошел генерал‐майор Рыбалко. Он работал в нашей системе и часто заходил ко мне. Мы были товарищами по выпуску из Академии им. Фрунзе. Каждый раз при встрече делились сокровенными думами. Рыбалко был старый коммунист, комиссар времен гражданской войны. В Академии он был старостой нашего курса и пользовался большим авторитетом. Он успешно окончил Академию, обладал большим политическим и военным кругозором. Человек он был прямой, смелый, честный и объективный.

Я поделился с Рыбалко своими раздумьями. Показал ему нашу сводку и схему. Показал и копию схемы югославского полковника Путника.

– Ну, что, по-твоему, мне делать? – спросил я старого друга.

– Д-да, – сказал он, внимательно изучив схему, – положение твое, как говорили в старину, хуже губернаторского. Советовать тебе сделать подлость и поместить в сводку данные Путника не могу. А за правдивую информацию, имей в виду, могут голову снести. Сталин тебе не поверит и прикажет Берии тобой заняться… – А потом Рыбалко высказал такие мысли, которые и мне приходили на ум, но которых я сам боялся:

– Черт знает, что у нас происходит! Самые лучшие командиры армии уничтожены, самых лучших членов партии сажают. Армия, можно это считать как факт, обезглавлена, не боеспособна. На Халхин-Голе и в Финляндии мы опозорились на весь мир. Армией командуют неграмотные люди – командиры эскадронов, вахмистры без образования и опыта. Чтобы далеко не ходить, вот тебе пример: командующий Шестой армией генерал Музыченко. Я знаю его по гражданской войне. Хороший боевой командир эскадрона, но полком командовать не может. А ему доверили современную армию! И в то же время сотни образованных офицеров, окончивших Академию, сидят в штабах на второстепенных должностях. Держат их в черном теле. Почему спрашивается? Будто нарочно все делается так, чтобы проиграть будущую войну…

Под конец Рыбалко высказал совсем уж страшные предположения.

– Действует у нас какая – то вражеская сила, врагов ищут не там, где надо. Говорят о “пятой колонне” и корни ее находят среди старых членов партии. А я думаю, что дело в какой – то иной колонне – фашистского типа… Чтобы тебе не стать подлецом, советую дать правдивую сводку и попытаться направить ее в войска, минуя начальство. Пусть хоть армия и народ знают, что их ожидает. Если уж умирать, так за правое дело!

После разговора с Рыбалко я окончательно утвердился в мнении, что над страной нависла грозная опасность. И уже без колебаний принял решение довести сводку до войск. Но как это сделать?

У нас была такая практика: все информационные документы, в том числе и сводки, составлял и подписывал начальник информотдела. Сигнальный экземпляр докладывался начальнику Разведупра. Только после его утверждения весь тираж рассылали в войска. Разведсводки рассылались в части до корпуса (иногда дивизии) включительно, во все штабы округов, в Генштаб, в Академии, в центральные военные управления Наркомата обороны. Правительству – по особому списку: Сталину, Молотову, Маленкову, Ворошилову, Тимошенко, Берии, Мерецкову, Жукову.

Я решил отправить сводку без ведома начальника Разведупра. Случай беспрецедентный, но иного выхода не было. Вызвал начальника типографии полковника Серебрякова, вручил ему сводку и приказал срочно отпечатать, а сигнальный экземпляр доставить мне для доклада генералу Голикову. Серебряков просмотрел материал, понял всю его серьезность и, организовав круглосуточную работу в типографии, через два дня доложил, что сводка готова.