Читать книгу - "Английские короли - Вадим Эрлихман"

В 1612 году относительное благополучие короля завершилось несколькими невосполнимыми утратами. 24 мая умер Роберт Сесил, который решал за короля важнейшие дела управления. Яков заявил, что теперь сам будет государственным секретарем, но вскоре вручил этот пост новому фавориту Карру, сделав его виконтом Рочестером. Тот не отличался способностями покойного, да и вообще какими-либо способностями, не считая приятной внешности и бьющей в глаза преданности королю. 6 ноября 1612 года умер от тифа принц Генри, на которого возлагали столько надежд. Принц унаследовал красоту своей бабки Марии Стюарт, был умен, благороден и щедр. Он открыто навещал в тюрьме Уолтера Рэли и обещал, что освободит его, когда вырастет. Незадолго до смерти он избил теннисной ракеткой фаворита Карра. Современники на все лады превозносили принца, который был «более привержен военному делу, чем гольфу, теннису и другим мальчишеским забавам» и «всегда предпочитал общество ученых и верующих людей компании шутов и паразитов, бездельников и атеистов». Под последними подразумевались фавориты короля, которые, как на грех, не отличались ни умом, ни высокими нравственными качествами. Это сказывалось и на авторитете самого Якова, которого шепотом обвиняли в постыдном пороке Эдуарда II. Но если он и был гомосексуалистом, то, так сказать, латентным; в мужчинах, как и в женщинах, он искал понимания и любви, которых ему не хватало всю жизнь.

Очень скоро Роберт Карр оказался в центре грандиозного скандала. Он захотел жениться на Фрэнсис Говард, краса-вице-жене графа Эссекса. Король лично способствовал разводу Фрэнсис и ее новому браку с Карром, который получил еще и титул графа Сомерсета. Семья Говард не скрывала своих католических симпатий, и фаворита стали подозревать в том, что он готовит сговор Якова с испанцами. Враждебная партия при дворе сумела обвинить Карра и его жену в том, что они посредством колдовства убили мешавшего их планам дворянина Томаса Овербери и еще нескольких человек. Два года процесс фаворита и его сообщников развлекал лондонскую публику и был неисчерпаемым источником сплетен. В конце концов их приговорили к повешению; король сумел добиться помилования для Карра, но обвинения в колдовстве оказалось достаточно для того, чтобы он навсегда отказался от бывшего любимца. Новым и последним фаворитом короля стал Джордж Вилльерс, получивший титул герцога Бэкингема. Правда, враждебные ему партии пытались подсунуть королю своих кандидатов — так, Саквиллы назойливо предлагали ему некоего Уильяма Монсона, которого для пущей привлекательности даже купали в молоке. Однако король сохранил верность своему любимому «Стини», и дело кончилось опалой Саквиллов.

В отличие от Карра, Бэкингем был неглуп, но зато жаден и неразборчив в средствах. На всех высоких постах, куда его назначали, он запускал руку в государственную казну, и только вмешательство короля спасало его от суда. Об их чрезвычайно нежных отношениях говорят многочисленные письма, где они соревновались в выражениях любви друг к другу. Бэкингем подписывал письма так: «Ваш смиренный раб и пес Стини». Король вторил: «Дорогой, да благословит Бог тебя и меня! Вечно твой Дж. Р.». Он даже сделал Стини воспитателем принца Карла, ставшего после смерти Генри наследником престола. Более неудачный выбор трудно было сделать; Бэкингем добивался любви принца тем, что всячески баловал его и прививал ему любовь к развлечениям и роскоши. Одновременно Карл перенял от отца неприязнь к парламенту и стремление к абсолютной власти. Именно это сочетание свойств позволило ему, став королем Карлом I, превратить при помощи своих фаворитов вполне решаемый спор в грозную революцию.

С помощью Бэкингема принц вытягивал у обычно скупого отца деньги и драгоценности. Вместе они отправились и в путешествие по Европе на поиски невесты Чарльзу. Принцу сразу полюбилась французская принцесса Генриетта-Мария, дочь Генриха IV. Однако он не прочь был жениться на инфанте, той самой Марии, которую хотели выдать за Генри. Друзья вели вольготный образ жизни, и денег часто не хватало. Бэкингем, который посылал Якову из Мадрида разные диковины, беззастенчиво требовал: «Если вы не будете давать малышу достаточно денег, я больше ничего вам не пришлю». «Малышом» они с королем называли принца, которому шел уже двадцать первый год. Яков, в свою очередь, писал сыну: «Ношу под камзолом, у сердца портрет Стини в голубой рубашке». В старческом слабоумии король воображал, что обрел наконец настоящих любящих сыновей — принца и Бэкингема. Скоро фавориту подыскали богатую невесту — Кэтрин Мэннерс, единственную наследницу графа Ратленда. Она тут же стала «малышкой Кэт», и даже мать Бэкингема, леди Комптон, заняла свое место в этой пародии на семью.

Но все это было гораздо позже, а пока Яков все еще боролся с неуступчивыми протестантами. В 1610 году ассамблея в Глазго согласилась на введение епископата, и осенью того же года в Шотландию прибыли три епископа, посвященных их английскими коллегами. Однако большая часть населения оставалась в оппозиции к ним; к тому же благодаря объединению в Шотландию проникли английские пуритане. В Англии их продолжали преследовать, что заставило многих из них эмигрировать в Америку — в 1607 году там была основана первая английская колония Виргиния. Новый парламент, собравшийся в 1614 году, предложил прекратить гонения на пуритан, а заодно отказал королю в новых субсидиях — в частности, не стал утверждать «великий контракт». Из-за всего этого он был распущен, не успев принять ни одного закона, за что и получил прозвище «протухшего».

Еще до этого Яков тайно говорил с испанским послом Сармьенто, спрашивая, может ли король Испании обеспечить ему поддержку в случае восстания общин. Он впервые прибегал в Англии к своей испытанной шотландской тактике — опираться в борьбе с внутренними врагами на помощь других государств, играя на их противоречиях. Его отношения с испанцами после мира 1604 года оставались довольно теплыми, и теперь Сармьенто обещал королю помощь. Яков даже пожаловался ему на «неблагодарность» парламента, все просьбы которого он старался удовлетворять. Он явно забыл о том, что четверо депутатов бывшего парламента были посажены в Тауэр за пуританские симпатии. Парламент 1614 года резко воспротивился и другой затее Якова: сбору денег для протестантов Юлиха и Клеве. Было собрано 66 тысяч фунтов, которые благополучно осели в королевской казне. Отношения между королем и его подданными быстро ухудшались: одна сторона проявляла все большую жесткость, а другая — все большую неуступчивость. Яков вел себя в духе просвещенного деспота Макиавелли в стране с давними традициями самоуправления, с укоренившейся привычкой советовать королям и даже спорить с ними.

Результатом разногласий стало несколько громких уголовных дел. В 1614 году проповедник Оливер Пэшем был заточен в Тауэр за написанную, хотя и не прочитанную проповедь, в которой он резко осуждал правление Якова. Против его ареста выступил давний оппонент короля, главный судья Кок, защищавший верховенство закона над волей монарха. По совету лорда-канцлера Бэкона король решил выяснить мнение судей касательно этого дела по отдельности, чтобы избежать общественного давления на них. Этот метод он с успехом использовал и в дальнейшем. Кок был рассержен и начал открыто противодействовать всем решениям короля; 30 июня 1616 года он был отправлен в отставку. Накануне Яков изложил в Звездной палате свои взгляды на отношения короля и суда. «Абсолютные прерогативы короны, — сказал он, — не являются темой для обсуждения юристов… Для подданных предосудительно и крайне неприлично обсуждать, что король может делать, а что не может; следует смириться с волей короля, выраженной в его законах».