Читать книгу - "Михаил Федорович - Вячеслав Козляков"

В начале царствования Михаила Федоровича появилась конфигурация того, что можно назвать «правительством» применительно к Московскому государству послесмутного времени. П. П. Смирнов обратил внимание на то, что глава такого правительства обычно сосредоточивал в своих руках должности по управлению финансами (Приказ Большой казны), московским гарнизоном (Стрелецкий приказ) и заведование Аптекарским приказом, оберегавшим здоровье государя. Важнейшими по своим функциям Разрядным и Посольским приказами ведали думные дьяки, чтобы не создавать конфликта между приближенными царя, естественно, мечтавшими о контроле и за этими ведомствами. Первым таким правителем историк считал боярина князя Ивана Борисовича Черкасского, ставшего главным советником царя после смерти патриарха Филарета в 1633 году.

Посмотрим, как работает формула П. П. Смирнова для начала царствования Михаила Федоровича. Тогда контроль за Аптекарским приказом находился в руках кравчего Михаила Михайловича Салтыкова, Стрелецким приказом управлял боярин князь Афанасий Васильевич Лобанов-Ростовский, а должность казначея исполнял Никифор Васильевич Траханиотов. Родственники царя, активно участвовавшие в его избрании, контролировали и другие приказы: тот же кравчий Михаил Михайлович Салтыков ведал еще одним важным инструментом управления — Оружейной палатой, боярин Борис Михайлович Салтыков возглавлял Приказ Большого дворца, князю Алексею Юрьевичу Сицкому был поручен Приказ Казанского дворца. Несмотря на невысокий чин постельничего и управление не самым «престижным» Приказом царской мастерской палаты, к кругу первых правителей России при царе Михаиле можно причислить и Константина Ивановича Михалкова.

Изменения в первоначальном составе правительства, где основную роль играли Салтыковы, близкие к матери царя «великой старице» инокине Марфе Ивановне Шестовой, происходили по мере взросления царя Михаила Федоровича. Причиной охлаждения царя к Салтыковым стал внутренний, семейный конфликт, расстроивший царскую свадьбу с Марией Хлоповой. Активное противодействие планам женитьбы царя со стороны Салтыковых положило определенный предел их влиянию при дворе. Хотя Михаил Федорович был послушен воле матери и оставил ее племянников в покое, при дворе стала восходить яркая звезда боярина князя Ивана Борисовича Черкасского. С его именем связаны назначения в так называемые сыскные приказы, ставшие основной новацией первых лет царствования Михаила Федоровича. Характерно, что князь Иван Борисович Черкасский был призван помочь царю Михаилу Федоровичу решать наиболее сложные и запутанные дела, затрагивавшие интересы разных влиятельных сил. Пробным камнем стало назначение Черкасского в 1617 году в приказ по отмене тарханов, то есть всевозможных льгот, записанных в жалованных грамотах монастырям и торговым людям. В 1618 году его приглашают к царским столам, где ему отведено почетное первое место среди приглашенных бояр. В этом же году князю Ивану Борисовичу поручили впервые созданный Приказ «сыскных дел», целью которого должен был стать разбор дел с «сильными людьми». Важной была его роль в отведении угрозы захвата Москвы войском королевича Владислава в 1618 году.

Необходимость решать сразу несколько тяжелейших внутренних и внешних задач после 1613 года, да к тому же в государстве, основательно разоренном Смутой, привела к тому, что на первом этапе деятельности «правительства» Михаила Федоровича оно вынуждено было делить власть с земскими соборами. П. П. Смирнов вообще называл время с 1613 по 1619 год периодом «соборного управления»^[339]. В любом случае, говоря о «сильных людях», нужно помнить, что наиболее важные решения в это время принимались на соборах сообща Боярской думой и представителями Государева двора, уездного дворянства и посадских людей. Земские соборы по-прежнему олицетворяли участие «всей земли» в управлении, продолжая традицию, сложившуюся в деятельности подмосковных ополчений в 1611–1612 годах.

При патриархе Филарете, вернувшемся в Москву в 1619 году, произошли значительные изменения в системе власти. Дело здесь не только в известном «двоевластии» царя и патриарха, тем более что сын добровольно уступил отцу приоритеты решений о текущих делах. Стоящая рядом с сыном фигура 66-летнего отца Филарета, наоборот, должна была стать символом торжества справедливости по отношению к ветерану московской политики, нагло оттесненному когда-то Борисом Годуновым от заветной цели — Московского царства. Во-первых, изменилась роль земских соборов, существовавших при Филарете только в первые два-три года после его возвращения. Во-вторых, в состав Думы вошли люди, вернувшиеся из польского плена одновременно с патриархом. Особенно был приближен к престолу и поставлен над «новой знатью» боярин Михаил Борисович Шеин, герой смоленской обороны 1609–1611 года. Его высокомерное пренебрежение амбициями других членов Думы, как мы знаем, дорого обошлось старому воеводе: никакие прежние заслуги не спасли его от казни за самовольное оставление Смоленска в феврале 1634 года. Думный дьяк Томило Луговской, также выехавший из плена вместе с патриархом Филаретом, был поставлен во главе Разрядного приказа. Произошли и другие перестановки в Думе. «Во время Филарета, — писал С. Ф. Платонов, — заметнее становятся некоторые князья Сицкие, князь А. М. Львов, князь Б. А. Репнин — из той же дворцовой знати, какая сложилась при новой династии»^[340].

В годы соправления царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета было немного боярских назначений. Люди «младшего» романовского круга слишком долго ждали признания своих заслуг, поэтому им обычно недолго удавалось побыть в боярских чинах. 12 марта 1620 года в бояре был пожалован князь Иван Федорович Троекуров, но чуть больше чем через год он скончался. Пожалованные в чин в 1622 году бояре князь Андрей Васильевич Сицкий и князь Иван Иванович Одоевский и в 1623 году князь Иван Федорович Хованский также ушли из жизни раньше Филарета.

В связи с особой ролью патриарха Филарета Никитича в управлении страной повысился статус патриарших служилых людей. В 1624 году получил боярский чин князь Андрей Васильевич Хилков, управлявший Двором патриарха Филарета Никитича, в составе Государева двора появился новый чин патриарших стольников. Приближенных к патриарху людей ждала поэтому неплохая карьера на «лествице» чинов российской элиты. Но зато и от патриаршего гнева могли пострадать любые «сильные» люди, как это произошло с Салтыковыми, влияние которых на управление было безусловным в первые годы новой династии. С 1623 года и до самой смерти патриарха они были полностью извергнуты из московской политики, что, конечно, укрепило позиции других близких родственников Романовых, оставшихся у престола. От опалы Филарета пострадали и думные дьяки: выдвинутый им же глава Разрядного приказа Томило Луговской, а также руководитель Посольского приказа Иван Грамотин^[341]. Несмотря на то что распоряжение об опале исходило от обоих «великих государей», сами опальные могли не сомневаться в происхождении своих бед. Совсем не случайно Салтыковы и другие «сильные люди», попавшие в опалу, смогли вернуться в Москву только после смерти царского отца.