Читать книгу - "Красная армия. Парад побед и поражений - Юрий Мухин"

(Интересно, что отслуживших 12 лет солдат (ефрейторов, унтер-офицеров, фельдфебелей) с большой охотой брали на работу и службу в гражданских отраслях – умные, грамотные, инициативные, старательные и обязательные. Какие еще работники нужны?)

То, с каким усердием немцы стремились резко поднять интеллект военнослужащих, насколько добросовестно учились воевать и учили своих подчиненных, удивляло всех наблюдателей. Достаточно сказать, что возглавлявший Рейхсвер генерал фон Сект, как пишет Корум: «Примерно треть своего времени в течение года отводил на посещение гарнизонов по всей стране, с тем чтобы наблюдать за тем, как проходит обучение». Или: «Офицеры Рейхсвера поощрялись к совершению зарубежных поездок якобы с целью совершенствования языковых навыков, но больше для изучения зарубежных военных разработок. Для заграничных поездок офицеров выдавалось специальное пособие». Или: «Офицер, очень хорошо сдавший военно-окружные экзамены, мог быть послан на учебу в университете на срок в три-четыре года для получения степени в технических науках – как правило, диплома инженера».

Я пишу об учебе, но напомню, что у немцев не было профессиональных преподавателей военных наук – офицеры учились сами, и их учили офицеры и генералы в войсках. Причем разработку программ обучения немцы начали с того, что тщательно собрали боевой опыт всех офицеров Первой мировой. И собрали вне зависимости от званий того, кто излагал свой опыт, изучили этот опыт, опубликовав массу работ. И что особенно удивительно для армии, так это исключительная независимость каждого офицера в своих взглядах. Удивительна терпимость всех немецких офицеров и генералов ко всем мнениям по всем вопросам – как к мнениям младших офицеров, так и к мнениям, резко противоречащим официальным доктринам Генштаба. Скажем, официальной доктриной Рейхсвера в случае войны были стремительные наступательные действия, но при этом масса офицеров и генералов Рейхсвера считали эту доктрину неправильной и считали, что нужно строить крепости и делать опору на оборону, и продолжали об этом писать и убеждать других в правильности своих взглядов. Свободное высказывание мнения – это достаточно удивительная даже сегодня особенность немецкого офицера того времени.

Никакие звания (ни военные, ни научные) не имели никакого значения для военного авторитета того или иного офицера. Вот несколько слов о будущем фельдмаршале Роммеле: «Роммель был строевым пехотным офицером, получившим в Первую мировую войну орден pour le merite, но никогда не служившим в Генеральном штабе. За то время, которое капитан провел в должности преподавателя в Пехотной школе в Дрездене, с 1929 по 1932 годы, он написал несколько тактических работ, основанных на его обширном военном опыте. В 1936-м году эти работы были собраны и изданы одной книгой “Пехота атакует!” (Infanterie Greift An!) – бестселлер, который выдержал 18 изданий и общим тиражом более 400 000 экземпляров». Но на карьеру Роммеля это не сильно повлияло – он получил дивизию и стал генералом только в 1940 году. Но обратите внимание, что в той Германии книга капитана даже не из Генштаба, а просто капитана-фронтовика имела такой же авторитет в качестве учебника, как и книги генералов.

И еще один момент. Сейчас в различных изданиях, посвященных армии Германии, особенно написанных авторами из англоязычных стран, постоянно толкуется об экзаменах, которые постоянно сдавали немецкие офицеры и унтер-офицеры. Действительно, их часто экзаменовали, однако у нас экзамены четко связаны с двумя итогами – оценками и дипломом или аттестатом. Но немцы ни о каких оценках не вспоминают, хотя есть немецкие мемуаристы, которые признаются, что они экзамены сдать не смогли. Что же это за экзамен, если за него нет оценки?

И вот тут надо вспомнить, что немцы военное дело считали искусством, а офицера кем-то вроде художника. В искусстве нет и не может быть никаких определенных знаний – нет задач, ответы на которые можно было бы найти в конце задачника. «Аттестация была субъективной. Работая с заданиями по тактике, преподаватели разбирали и обсуждали тактические решения слушателей на семинарах. Поскольку немцы каждую военную проблему рассматривали как уникальную, не имеющую “готового решения”, не имелось и никаких “правильных ответов”; как правило, разбиралось любое решение слушателя и его достоинства», – пишет Корум. Но раз нет заведомо правильных ответов, то как ставить оценку? И те, кто экзамены принимал, оценивали кандидата субъективно – способен он командовать ротой или полком или нет?

Тут может возникнуть вопрос о том, что те, кто оценивал, могли иметь любимчиков и т. д. Наверное, не без этого, но при подготовке уже офицеров, в том числе и при обучении офицеров Генштаба, такое сомнение устраняли официально: «Экзаменующимся давались сложные задания, дополненные картами, и при этом офицеры получали строго ограниченное время, чтобы написать ряд планов и приказов. Тактические задания ставились в контексте современной войны и касались всех новых видов оружия: учитывалось применение бронеавтомобилей, танков, самолетов, химического оружия. Чтобы гарантировать отсутствие протекционизма во время экзаменов, результаты оценивались централизованно отделом Т-4 в Берлине, а экзаменующиеся офицеры при этом оставались анонимными. Каждая экзаменационная работа оценивалась тремя офицерами, чтобы гарантировать объективность».

Мне уже пришлось описать способы подготовки немцами офицеров в книге «Если бы не генералы!», и у Корума я не увидел ничего принципиально иного, что потребовало бы изменить ранее написанное. Но у него раскрывается несколько моментов, которые раньше мне были непонятны и по созвучию воспринимались такими же, как и у нас.