Читать книгу - "Без срока давности - Константин Гурьев"

— Нет, Феликс Александрович, не могли бы. Я только потом допер, что в папке этой ничего о документах-то и не было. Вы ведь сумели только собрать воспоминания тех, кто имел хоть какое-то отношение к «заговору Ягоды». И работали вы только с теми, кто вам хорошо был знаком. Это и понятно. Чекисты — народ дисциплинированный, так сказать, корпоративный. Стараются помочь своим, если не нарушают этим служебные обязанности. А вот со второй частью уравнения, с теми, кто занимался подземными коммуникациями и подготовкой непосредственных исполнителей, вам было сложнее.

Вам нечего было им предъявить! А на вопросы «Когда и кому вы передали свои записи?» — они вам не отвечали, и заставить их вы не могли. Вы же старались все делать тихо, не привлекая внимания, и задерживать этих людей было нельзя. А беспредел с похищением и пытками вам по какой-то причине не подходил. Вы ведь толком и не знали, кого и о чем надо спрашивать. А попадать впросак вашей корпорации неудобно и смешно. Вот вы и воспользовались предложением Житникова, подогрели мою заинтересованность и сели мне на хвост.

Насчет роли Житникова тоже была идея Сашкина, и, глядя на Дружникова, Игорь понял: снова попал в яблочко!

Правда, Дружников пытался сопротивляться:

— Да зачем нам у вас на хвосте сидеть? Вы и так от нас не очень прятались.

— Вообще-то, удивительно, что вы вели себя так открыто.

— А чего нам было бояться?

Корсаков не спеша приготовил бутерброд, наполнил чашку кофе.

— И это я понял не сразу. Я ведь поначалу воспринимал вас и Зеленина как членов единого сообщества. А вы — разные поколения. Как бы трудно вам, вашему поколению ни приходилось, но на краю жизни вы не были и в лагерях не сидели. Ментальность у вас другая.

Корсаков замолчал. Он вспомнил письмо Нагатина и будто бы снова ощутил искреннюю тревогу человека, который боится не успеть сделать то, что считает своим Долгом.

— Вам, вашей группе, бояться нечего потому, что вы были знакомы с проблемой абстрактно, через документы. Поколение Зеленина знало ее вплотную, в реальности. Фамилий мне открыть не удалось, но были у поколения вашего отца серьезные противники, которые ни в чем им не уступали. И, попадись им в руки материалы Ягоды, неизвестно, как бы все повернулось.

— И что?

— И то, что работать им приходилось почти в подполье. Конкуренты могли пронюхать и опередить.

— Думаете, смогли бы?

— Не думаю — знаю. Эти люди ни перед чем не остановятся. Даже сейчас, за несколько дней, пока я занимался поисками, появилось несколько трупов, а представляете, сколько человек за эти десятилетия было уничтожено? И за что? За то, что прикоснулись к какой-то легенде?

Повисло тягостное молчание, которое прервал Дружников:

— Получилось так, Игорь, что я волей-неволей вас во все это втянул, и прошу за это прощения. Вы правы, у нас не было лучшего варианта, чем вы. Но должен вам сказать, что вы все время были под присмотром.

— Под присмотром?

— Ну, конечно! Вы разве не поняли, что такую роль на похоронах отца вам отвели лишь для того, чтобы и люди могли вас увидеть.

— Вы даже смерть отца использовали в свою пользу!

— Не в свою пользу, а на пользу дела!

Голос Дружникова звякнул медью литавров и сразу смягчился:

— И теперь, окажись вы практически в любой точке России, там есть человек, который вас совершенно точно узнает в лицо. Узнает и поможет.

— Поможет, если вы дадите такую команду? — утвердительно спросил Корсаков.

Дружников не ответил.

— Это правда, что все документы погибли вчера? — спросил он наконец.

И было слышно, что он ждет ответа, как чуда.

Но чуда не произошло:

— Да.

Дружников помолчал, потом сказал.

— Знаете, а я даже рад. Вы правы, это — взрывное устройство без срока давности. Оно никогда не заржавело бы. Если бы он попал не в те руки, то опасность была бы неизбежной. Авантюристов меньше не стало, а идея легкого переворота и захвата власти привлекает неокрепшие умы точно так же, как игра в наперстки. И там, и там не нужны мозги, нужна только жажда власти, причем власти безответственной. Появление таких людей невозможно предусмотреть или контролировать.

— Думаете, это и сегодня актуально для России?

— А с чего бы в Кремле всполошились?

Тут Игорь вспомнил о Мельникове и вздохнул. Замолчал он что-то, видимо, все вопросы решил и боится, что Корсаков напомнит о помощи.

Дружников понял вздох Корсакова по-своему:

— Я вас во все это втянул, я у вас и покаяние приму. Для начала, чтобы вы не винили себя во всем, должны знать, что Житников сам во всем виноват. Он метался от одного к другому, пока не надоел всем. Поначалу он работал с Решетниковым по просьбе товарищей со Старой площади.

— Со Старой площади? ЦК КПСС? — уточнил Корсаков.

Долгие годы слова «Старая площадь», — название площади в Москве, где находился комплекс зданий, в которых располагалось руководство КПСС, — были для всего мира синонимом всей мощи Советской власти.

— Не совсем. Он начал всерьез работать в начале девяностых, когда ни ЦК, ни КПСС уже не было. Не было на бумаге, но было в реальности. Они что-то слышали о «заговоре Ягоды», но никаких ниточек у них не было. Вот и решили обратиться к вам. Но к тому времени Житникова уже контролировал Плюснин, о чем «товарищи» не знали. Только потом стали догадываться.

— А Плюснин — это не КПСС?

— Нет, что вы. Плюснин в этой ситуации — игрушка. Его просто запустили вперед, чтобы проверить наличие «минного поля». Между прочим, ваша милая девица тоже не так проста.

— «Моя девица» — это кто? — насторожился Корсаков, вспомнив Ирину.

Он сразу же вспомнил утреннее видение и подумал о ней.

— Аня, Аня, — открыл секрет Дружников. — Сейчас выясняем, они ли? Нам, пенсионерам, Игорь, без работы никак не прожить, понимаете? Поэтому, конечно, выясним.

И столько веселой решимости было в глазах Дружникова, что Игорь поверил: выяснят. И еще раз порадовался, что сделал все так, как рассчитал Саша Андронов.

— А что, Феликс Александрович, много ли у вас сегодня важных дел?

Дружников глянул на Корсакова, и глаза его посмеивались:

— Коньячку хотите предложить?

— А что? Как утверждает мой товарищ, «С утра выпил — весь день свободен», — так же, с усмешкой, согласился Корсаков.

— Ну, давайте. Тем более что поговорить нам еще есть о чем. Дел-то много. Согласны?

Корсаков кивнул. Ему этот разговор был интересен как человеку, который сделал свое дело и теперь может наслаждаться плодами успеха. Что бы сейчас ни говорили, воспользоваться «Архивом «Шамбалы» не сможет никто.