Читать книгу - "Сталинский проконсул Лазарь Каганович на Украине. Апогей советской украинизации (1925–1928) - Елена Борисёнок"

Оргбюро и Секретариат ЦК КП(б)У в августе 1935 г. — апреле 1936 г. несколько раз рассматривали вопросы о выдвижении украинских кадров на руководящую работу в различных ведомствах^[871]. Создавались специальные комиссии, которые должны были в кратчайший срок (обычно речь шла об одном месяце) представить свои предложения по выдвижению украинцев на должности помощников генпрокуроров, прокуроров Наркомюста, членов Верховного суда, областных прокуроров и их заместителей^[872], в наркоматы и областные отделы на должности начальников управления, заведующих отделами и руководителей групп (Наркомместпром, Наркомхоз, Главдортранс, Уполнаркомсвязь)^[873], в центральный аппарат и руководящие посты в областных отделах охраны здоровья, на должности директоров и их заместителей в НИИ Наркомздрава^[874], наконец, в системе Наркомпроса и Облнарпроса^[875].

Таким образом, постановление от 14 декабря 1932 г. внесло существенные изменения в общественную жизнь Украинской ССР. Репрессии затронули и партийных, и советских работников, и деятелей культуры. Развернулась борьба против «украинских националистов» и «перегибов» украинизации. Однако для партийного руководства это отнюдь не означало прекращения политики украинизации. От ее проведения были устранены выходцы из небольшевистских партий, всегда вызывавшие подозрения у большевиков. Руководство в национальной области должно было перейти к «подлинным украинским кадрам», дорога которым была открыта политикой выдвижения на руководящие должности коренных жителей. Продолжавшиеся репрессии отнюдь не отменяли необходимость проведения украинизационной политики. На XIII съезде КП(б)У 27 мая — 3 июня 1937 г. С. В. Косиор подвел определенный итог проделанной работе по украинизации. Лидер украинских коммунистов отметил «большой рост украинской национальной советской культуры во всех областях жизни украинского народа», «рост новых украинских кадров технической и научной интеллигенции»: «Мы, Центральный комитет КП(б)У, за это время продолжали линию на дальнейшую украинизацию, за счет натиска на те элементы, которые работают в нашем аппарате и которые до сих пор не знают украинского языка, мы их заставили выучить язык. Не может работать в нашем аппарате человек, который не знает языка народа… Каждый, кто работает на Украине, обязан знать язык украинского народа»^[876]. В докладе прозвучали следующие цифры: среди учеников начальных школ, семилеток и десятилеток процент украинцев составляет 80 %, увеличился процент детей, которые обучаются в украинских школах, этот показатель достиг 83 %^[877]. По словам Косиора, «пресса на Украине также украинизована почти целиком, за исключением некоторой части специальных научных и технических изданий и, конечно, прессы на языках национальных меньшинств»^[878].

Глава украинских коммунистов вновь подчеркивал, что борьба с национализмом не означала борьбы с украинской культурой: «Мы, товарищи, в 1933 году, в начале 1934 года, как вы знаете, нанесли сокрушительный удар националистическим элементам и тогда недобитки этих националистов подняли шум, что это расправа с украинизацией, с украинской культурой и т. п. А теперь опыт показал, что очистка нашего театра, всего нашего культурного фронта от националистических элементов — это только на пользу украинской культуре, украинскому народу. Украинская культура только выиграла из этого, более быстро пошла вперед»^[879].

Символом произошедших в УССР перемен стал перенос столицы республики из Харькова в Киев. Такое предложение было внесено в повестку дня январского пленума ЦК КП(б)У 1934 г. Упомянув о том, что перенести столицу в Киев предлагал лично Сталин, П. П. Постышев стал говорить о том, что Советская Украина сейчас является «крепкой во всех отношениях», и поэтому «упраздняются все причины, какие мешали раньше Киев сделать столицей Украины»^[880]. Теперь же Киев должен был стать столицей, «чтобы враги Советского Союза и Советской Украины еще больше убедились в том, что мы сейчас являемся могучей страной и ни в каком отношении врага не боимся»; «что враги, еще всякие осколки, особенно националистические, как говорит т. Сталин, смотрят на то, что Киев — пустое место, чтобы они не думали и никаких себе перспектив окончательно не строили несбыточных, не волновались и не нервничали, что это пустое место». Наконец, одна из решающих причин — это та, что Правобережье является «основной частью Украины», ее «сердцевиной»^[881].

Пленум обсуждал данный вопрос 18 января, а уже 21 января XII съезд КП(б)У постановил: «Ввиду укрепления основных промышленных районов Украины, создания областей, облегчающих руководство этими промышленными районами Украины (Донбасс, Харьков, Днепропетровск), имея в виду необходимость приближения правительства Украины и центрального партийного и советского аппарата к важнейшим сельскохозяйственным районами, которыми являются районы, расположенные на Правобережье Украины, а также для дальнейшего и быстрого развития национально-культурного строительства и большевистской украинизации на базе индустриализации, коллективизации — перенести столицу Украины в Киев, являющийся ее естественным географическим центром»^[882]. В июне 1934 г. правительство переехало в Киев.

Перенос столицы активно обсуждали представители иностранных консульств. Например, 31 января посольству Италии в СССР было отправлено донесение итальянского консульства в Харькове. Консул, ссылаясь на «донесения из разнообразных источников», делал вывод о том, что «будущие границы Украины сузятся до первоначальных границ украинского государства между Днепром и Черным морем, тогда как наиболее богатые территории Левобережья на следующем этапе будут аннексированы и присоединены к Московии»^[883]. В следующей телеграмме речь идет уже не об аннексированной, а об автономной территории, которая якобы будет охватывать Харьковскую, Днепропетровскую и Донецкую область, а Днепропетровск будет «административным центром упомянутого выше Юго-Восточного края, подчиненного России», причем руководителем новой автономной территории, как считал итальянский консул, будет не кто иной, как Постышев^[884].