Читать книгу - "Неудобное прошлое. Память о государственных преступлениях в России и других странах - Николай Эппле"

Хиросима больше не просто японский город. Он стал признанной во всем мире Меккой движения за мир.

В то же самое время с конца 1950‐х годов в рамках рефлексии о жертвах бомбардировок становится отчетливо заметной тема мести американцам. Яркий пример — популярнейшие в 1960‐х манги (японский комикс) Кейдзи Накадзавы «Жертвы черного дождя» и «Вниз по черной реке», посвященные судьбам выживших в бомбардировке. Герой первой манги работает наемным убийцей, специализирующимся на иностранцах, в первую очередь американцах. Героиня второй, вынужденная зарабатывать на жизнь себе и своему ребенку проституцией рядом с американской базой, узнав, что обречена умереть от облучения, решает перед смертью заразить сифилисом как можно больше американских служащих^[296]. Подобные сюжеты не противоречат «духу Хиросимы», а вполне встраиваются в него: в 1970‐х Накадзава приобретает репутацию одного из признанных классиков антивоенной манги.

1980-е и 1990-е: пробуждение памяти и поиск нового равновесия

Годом прорыва памяти, аналогичным 1979‐му в Германии и 2000‐му в Испании, в Японии стал 1989‐й, год смерти императора Хирохито и окончания холодной войны^[297]. Однако факторы, готовящие этот прорыв, начинают складываться уже в середине 1980‐х.

Начало «политики реформ и открытости» в Китае Дэн Сяопина и демократизация общества в Южной Корее (где в 1987 году проходят первые демократические выборы) приводят к постепенному отказу от триумфальной памяти. Память об истории с точки зрения жертв становится удобным инструментом для национального единения и контролируемой демократизации. Когда в 1982 году вспыхивает первый скандал вокруг японского учебника истории, из которого якобы вымарывается упоминание о вторжении Японии в Китай и о Нанкинской резне, китайское правительство выражает официальное недовольство и отбирает группу стариков, выживших в нанкинской трагедии, чтобы предъявить их журналистам. Япония заверила, что признает ответственность и будет внимательнее следить за содержанием учебников. Вскоре, правда, выяснилось, что новость о корректировке текста учебника была ошибкой японских журналистов. Но завеса молчания над темой оказалась прорвана.

В 1987 году сотрудники киотского университета Рицумейкан начали собирать материалы для нового музея военной истории и обнаружили Широ Азуму, живого участника Нанкинской резни, который с готовностью стал рассказывать о том, что видел, позвал однополчан и согласился опубликовать дневники. Тема, казалось, давно погребенная, оказалась весьма и весьма живой.

В 1986–1987 годах жители Хиросимы и Осаки, городов с большим корейским населением, обратились к городским властям с просьбой установить в помещении Музея мира «уголок агрессора» — часть экспозиции, посвященную роли Японии в войне. После долгих колебаний это предложение было отвергнуто мэрией, заявившей, что «уголок агрессора» может вызвать новые интерпретации ядерной бомбардировки, которые могут угрожать искажением «духа Хиросимы» и оскорбить память жертв.