Читать книгу - "Царь Саул - Валентин Пронин"

— Царь поручил мне особое дело, — сказал Добид тихо. — Он приказал, чтобы никто не знал об этом. Дело касается военных приготовлений в войне с князьями Пелиштима. Своих слуг и воинов я оставил в известном месте.

— А, понимаю, — округлив глаза и тоже приглушая голос, поторопился заверить Добида Ахимелех. — Я могу быть тебе полезен?

— Мои люди три дня не ели хлеба. Если у тебя есть, дай мне хлебов пять или что найдётся.

— Подожди немного. — Ахимелех пошептался с кем-то из процессии бородачей в полосатых наголовниках и обратился к Добиду: — В наших домах из печёной пищи есть только освящённые молитвами хлебы. Но такой освящённый кемах может вкушать человек очистившийся, не имевший близости с женщиной и не совершивший убийства.

— Мои воины не сражались и не видели женщин ни вчера, ни третьего дня со времени, как я вышел из Гибы, — схитрил Добид.

Тот, кто заведовал в Левитском братстве выпечкой хлебов, ушёл с послушниками обратно. Скоро он принёс корзину румяных караваев с выдавленной формой священного знака.

Спрятав свой меч под дерюжным плащом, Добид сказал Ахимелеху:

— Ещё одна просьба, почтенный. Нет ли в твоём распоряжении оружия, достойного тысяченачальника. Я так торопился исполнить поручение нашего господина и царя, что взял с собой только нож.

Такое заявление могущественного полководца и тем более царского зятя не показалось пожилому левиту странным. Мало ли что случается там, в Гибе? К чему удивляться и выспрашивать подробности?

— Ты, наверное, знаешь, — с понимающей улыбкой заговорил скуластый левит, несущий в своём облике нечто от первоначальных потомков Левия (Леба), определённо напоминавших египтян, после твоего незабываемого и немеркнущего подвига, о доблестный бетлехемец, царский сын Янахан передал через жреца Ахию подарок для нашего святилища. А подарок этот меч поражённого тобой нечестивого Галата. Его собственным мечом ты и отсёк ему голову. И, конечно, совершенно справедливо, чтобы меч не висел праздно у алтаря, а принадлежал тому, кто завладел им в бою.

Простоватый, но хитрый (как он сам о себе думал) Ахимелех решил: царский зять явился сюда наверняка за ценным мечом, который, видно, давно хотел прибрать к рукам.

Опять были даны распоряжения, и два седобородых левита с поклоном вручили Добиду завёрнутый в кусок серебристой ткани тяжёлый меч.

Добид даже предположить не мог, что ему выпадет такая удача. Он ещё более уверился: и вторичное явление ангела, и только что испечённые священные кемахи, и пелиштимский меч — это символы одного порядка, свидетельствующего о покровительстве высших сил или, говоря прямо, о божьем благословении.

Простившись с Ахимелехом, Добид покинул гостеприимный левитский городок Номбу. Он отправился к лесу, таща корзину с хлебами и радостно придерживая у пояса железный меч.

Левиты продолжили свою процессию с пением молитв, довольные, что оказали содействие царскому зятю. Но один человек, смуглый, с испятнанным тёмными пятнами, будто заляпанном грязью лицом, пришёл к совершенно другому умозаключению. Это был начальник царских пастухов, идумей Доик.

После того как Саул назначил его командовать отрядом стражей, направленных в Рамафаим для поимки Добида, идумей потихоньку скрылся из Гибы. Он проклинал своих воинов, впавших в безумие из-за колдовского пророчества первосвященника, боясь расправы, Доик прятался в Номбе и ждал дальнейшего развития событий.

И вдруг — на тебе! — зять царя, которого приказано доставить живым или мёртвым, разгуливает на свободе в полном одиночестве. Конечно, можно было бы изобличить его россказни о якобы тайном поручении царя. Но левит Ахимелех вряд ли поверит идумею, а не царскому зятю. Старик не рискнул бы задержать героя, которого он узнал в лицо. Поэтому Доик благоразумно промолчал. И потом — мало ли... а вдруг бетлехемца и правда поджидают сообщники? Однако лишь только Добид удалился в сторону лесистых предгорий, идумей тоже распрощался с левитами. Он сел на своего осла и, долбя его бока пятками, погнал к Гибе.

Явившись в крепость, Доик быстро нашёл Абенира. В двух словах он рассказал о происшедшем.

— Ну да! — не поверил свирепый брат Саула. — Ты не врёшь, идумей? Не то гляди: я прикажу повесить тебя вот на том высоком дереве.

— Пусть мнэ плохо будэт от Яххбэ и Баал-Тегор! Чтобы мнэ окалеть, я нэ вру! — клялся Доик и умолял допустить его к царю.

— Хорошо, пошли, — согласился Абенир и, толкая в спину, проводил усердного гонца за город.