Читать книгу - "Особый штаб "Россия" - Иван Ковтун"

Климентьев также писал, что создание Смысловским армии представляло собой «самый грубый блеф, нужный для интернирования в Лихтенштейне»^[534]. Но создание 1-й РНА, санкционированное органами немецкой разведки, являлось секретной операцией по выводу разведывательных кадров Рейха, о чем Климентьев знал и чему совершенно не противился, поскольку сам хотел уйти на Запад (ведь его давно разыскивали органы госбезопасности СССР). Помимо Климентьева (который в 1920—30-е гг. работал на польскую разведку — «Дефизиву», а во время войны стал сотрудником персонального сектора во 2-м отделе Зондерштаба «Р»), трудности этого последнего марша преодолели еще немало интересных людей. Вот лишь некоторые из них.

Иван Мясоедов (известен был как профессор Е. Зотов), сотрудник абвер-II и РСХА. Считал себя противником большевиков, но, вместе с тем, и капиталистического мира, разрушить который, как он думал, можно с помощью распространения поддельных денежных знаков. Разведка СС поручила ему как талантливому живописцу и графику «изготовление фунтов стерлингов». Мясоедов выполнил задачу: поддельные фунты ничем не отличались от настоящих, и Великобритании, как утверждал С. Л. Войцеховский, «пришлось изменить их рисунок»^[535]. Хотя Мясоедов не любил «западных плутократов», попасть в руки НКГБ СССР ему вовсе не хотелось. И когда немецкая военная разведка и СД занялись подготовкой к выводу своих кадров в Западную Европу, Мясоедов оказался в числе тех, кого следовало спасти. То, как он попал в армию Смысловского, до сих пор остается загадкой. Но само его появление в 1-й РНА, а затем в числе интернированных в Лихтенштейне лиц, говорит о многом.

Александр Бутенко (он же Масловский Василий Иванович), капитан вермахта, бывший преподаватель в Летценской контрразведывательной школе.

Александр фон Шуберт (клички «Шуберт» и «Александров», прозвище «Доктор») — бывший преподаватель в разведывательных школах Валга и Стренчи.

Алексей Хоментовский — бывший главный резидент Зондершатаба «Р» в резидентской области «С 1».

Анатолий Юркин (он же Леонид Васильевич Соболевский, он же Кравцов) — бывший резидент Зондерштаба «Р» в городе Дубно.

Антонина Челищева — бывшая сотрудница 2-го отдела Зондерштаба «Р».

Борис Золотун — бывший преподаватель стрелковой подготовки в разведшколах Валга, Стренчи, Мыза-Кумна, бывший начальник хозяйственной части в Вайгельсдорфе.

Борис Коверда (клички «Сергеев», «Василенко», «Сафонов»), знаменитый мститель, ликвидировавший убийцу Николая II — советского полпреда в Варшаве П. Л. Войкова. Бывший сотрудник осведомительного сектора 2-го отдела Зондерштаба «Р».

Василий Кукрицкий — бывший курьер украинского отдела Зондерштаба «Р».

Георгий Моисеев — бывший курьер резидентуры Зондерштаба «Р» в Киевском районе Киевской области.

Иван Смирнов — бывший начальник учебной части в разведывательных школах Валга и Стренчи.

Константин Подгорный — бывший штатный агент резидентуры Зондерштаба «Р» в городе Пинске.

Луциан Майборода — настоящее имя и фамилия Алексей Литвин, бывший изготовитель фиктивных документов Полтавской диверсионной школы.

Муса Юсупов (псевдоним «Низами»), лейтенант вермахта, бывший следователь и вербовщик в абвергруппе-101.

Петр Холявка — бывший курьер Зондерштаба «Р» в резидентской области «С».

Рихард Бенц — бывший сотрудник 104-й команды абвера, отвечавший за переброску агентуры в 1941–1943 гг., один из руководителей «мельдекопфа» в Зихельберге, переправлявшего агентов Вайгельсдорфской разведшколы^[536].

Даже этот небольшой перечень показывает, какие люди собрались под началом Смысловского. Чтобы вывести разведчиков и агентов такого уровня на Запад, требовалось прикрытие. Да, 1-я РНА была пропагандистским названием, тем самым прикрытием, «блефом», который помог спастись многим коллаборационистам, в том числе и Климентьеву. Причем Смысловский всегда использовал это название именно в пропагандистских целях, так как с его стороны было бы глупо афишировать то, чем он занимался во время войны. В итоге тайная армия Смысловского оказалась более живучей, чем ВС КОНР, которые рассыпались в мае 1945 г.

К 23 апреля 1945 г. части 1-й РНА, сильно поредевшие за несколько предыдущих недель, вышли в район Меммингена, а некоторые подразделения — в район Кемптена. На отдых времени отводилось мало. 24 апреля колонны «смысловцев» продолжили путь к швейцарской границе. Г. Симон-Томин записал в дневнике:

«Днем, в 5 ч., выходим пешим порядком дальше на юг. Не отошли и одного километра от Кемптена, налетают на колонну самолеты и жестоко обстреливают. Несколько автомобилей горят. У нас в колонне двое убитых и больше десятка раненых. Через полчаса идем дальше. Всюду по дороге горящие автомобили, раненые и убитые. Идем всю ночь и к утру останавливаемся у городка Штауфен. Спим в сарае»^[537].

Приблизительно в эти дни формирования Смысловского встретились с частями генерал-майора М. М. Шаповалова (всего 1,5 тыс. человек, остальные части соединения — численностью до 8,5 тыс. военнослужащих — были расформированы). По словам Бориса Алексеевича, Шаповалов получил два противоположных приказа — один из Ставки ВС КОНР, а другой — от командира русских разведчиков. Первый приказ требовал, чтобы генерал следовал в район Вангена — через Фюссен — в Чехословакию. А второй — чтобы он шел в Фельдкирх, на соединение с 1-й РНА. Попав в затруднительное положение, Шаповалов, не имевший на руках приказа, что он поступает в распоряжение Смысловского, продолжил выполнять директиву Власова и ушел в Чехию, где его взяли в плен и расстреляли просоветски настроенные партизаны^[538].

Этого эпизода Борис Алексеевич касался в своих воспоминаниях дважды, и оба раза в рамках очерков, посвященных личности главнокомандующего ВС КОНР. Именно случай с 3-й дивизией ВС КОНР стал предметом последнего разговора, произошедшего между Власовым и Смысловским. Разговор состоялся по телефону, за несколько дней до того как части генерала Шаповалова повстречали колонны 1-й РНА. Беседа оказалась весьма показательной, поскольку в ней обнажился не только печальный итог личных отношений двух деятелей русского коллаборационизма, но и грядущий трагический финал всех сил русского сопротивления, вступивших в борьбу с большевизмом в годы Второй мировой войны. Смысловский воспроизводил этот разговор на основании личных записок: