Читать книгу - "Неизвестный Лангемак. Конструктор "катюш" - Александр Глушко"

Вечером 2 ноября к Г.Э. Лангемаку зашел В.П. Глушко. Они долго сидели и обсуждали какие-то дела, шутили, т. к. дети слышали смех, которым всегда сопровождались их разговоры. Перед уходом договорились, что завтра в Институте продолжат обсуждение появившейся идеи. Валентин Петрович спрашивал о том, как себя чувствует испытатель. Пока всё было хорошо, и реабилитация после облучения шла нормально. Мозг не градировал, но все это еще требовало продолжения серьезного наблюдения и очень внимательного исследования. Елена Владимировна пригласила к столу, и Валентин Глушко не смог отказать жене своего друга. Он, как всегда, осыпал ее комплиментами, чем вызывал улыбку Георгия Эриховича и заинтересованные взгляды детей.

Когда уходил, ничто не предвещало страшной развязки. Г.Э. Лангемак проводил друга до двери, а потом, как всегда, пошел за свой стол, чтобы продолжать работать над новой статьей. Через полчаса он встал и, подойдя к окну, закурил.

Зашла Елена Владимировна:

– А кто-то говорил, что бросил курить?

– Я не курю, я думаю, – спокойным тоном.

– Из-за меня ты снова начал курить… – грустно.

– Извини… – спохватился, вспомнив, что нельзя, и затушил сигарету.

– Ничего… – Она направилась к выходу из комнаты.

– Как же все это похоже на тюрягу… – обреченно.

Через час в дверь постучали. Дверь открыла вдова

Б.С. Петропавловского, увидела энкаведешников, обернулась и, не выпуская дверной ручки, позвала Г.Э. Лангемака.

Ордер на арест Г.Э. Лангемака. Москва,

2 ноября 1937 г. ЦАФСБ РФ

Когда он появился в дверях комнаты, сотрудник НКВД Васильев грубо отодвинул ее и пошел к нему навстречу. Следом за ним прошел и его товарищ Харитоненков. Третий – представитель домоуправления дворник Ханин остался около открытой двери в квартиру.

Васильев предъявил ордер на арест и, пройдя в кабинет, начал производить обыск. Сначала Г.Э. Лангемак попытался что-то сказать, но его грубо оборвали, что если будет надо, то спросят сами. Конструктор попытался подойти к окну, но его не пустили. Всё поняв, он успокоился, и когда ему показали на кресло, то с этого момента он молча сидел и безразличным взглядом смотрел, как Васильев и Харитоненков громили комнату.

Анкета арестованного Г.Э. Лангемака. Москва, 3 ноября 1937 г. ЦА ФСБ РФ

Вероятнее всего, он думал о семье и о своем друге. Сможет ли он полностью восстановиться или нет… Главное, что успели спрятать архив. А теперь пусть ищут. Самое главное они не найдут.

Увели его под утро. Он накинул на плечи шинель и, придерживая ее левой рукой, стал прощаться с женой и старшей дочерью. Младшая, несмотря на сильный грохот, проспала весь арест. Еще раз повторив, что это недоразумение и он скоро вернется, в правую руку взял собранные наспех предметы личной гигиены, завязанные в узел из маленькой простыни. В той же руке он нес и фуражку.

И только забиравшие его работники НКВД знали, что он уходит уже навсегда… В эту же ночь забрали и И.Т. Клеймёнова1.

Арест был подобен удару. Г.Э. Лангемак не ожидал такого хода событий. Не подозревая об аресте И.Т. Клеймёнова, он всю дорогу и первые часы нахождения на Лубянке все же пытался убедить сотрудников НКВД, что это ошибка, надеясь, что они поймут это и отпустят его к семье и на любимую им работу… Даже когда спарывали петлицы, Г.Э. Лангемак надеялся, что это на несколько дней максимум. Несмотря на то что еще дома он все понял, первое время его все-таки не оставляла надежда на скорейшее разъяснение ситуации, ведь в сознании советского человека репутация органов государственной безопасности тогда была очень высокой.