Читать книгу - "Секлетея - Елена Гордеева"

и капюшоном и такие же брюки. На продукты Виталий тратил мало, потому что питался в основном рыбой, которую в изобилии завозили на станцию местные рыболовные шхуны.

На поездке Виталий решил не экономить и купил билет на фирменный поезд «Арктика» в мягкий вагон. Когда поезд подъезжал к Финляндскому вокзалу, Виталий понял, как он соскучился по родному городу и в какой дыре он живет на севере. Он с наслаждением читал названия станций: Местерьярви, Яппиля, Репино, Сестрорецк, которые напоминали о том, что Финляндия до революции была российской провинцией. Он спустился в метро, и ему стало не по себе от огромного количества людей. «Да, я там совсем одичал, я как медведь, вылезший из берлоги на свет», – подумал Виталий. В вагоне метро он поймал на себе заинтересованный взгляд девушки, потом второй, и понял, что его экзотический образ геолога вызывает интерес у противоположного пола.

Глафира Фирсовна сгорбилась и постарела. При виде Виталия она расплакалась и сказала:

– Дорогой сыночек, как хорошо, что ты решил приехать. А я уже думала, что не дождусь тебя и помру тут одна.

– Я приехал на три месяца, так что еще успеете от меня устать. Я скоро куплю машину, и мы с вами поедем в Юрмалу, в санаторий.

– Ты совсем там одичал на своем севере, неужели не женился? Неужели не с кем тебе поехать, как со мной – старой бабкой?

– Нет, я никого не встретил и не женился. Я вас отвезу в санаторий, а сам поезжу по окрестностям, попутешествую.

– Садись, поешь и ложись отдыхать. Ты устал, поди, с дороги.

– Спасибо, Глафира Фирсовна, я поем, а потом поеду к маме, я у нее семь лет не был.

Виталий купил букет красных гвоздик и поехал на кладбище. Он сразу нашел могилу и похолодел, потому что на могильной плите добавилась свежая запись о его отце. «Как это могло быть, что он умер только год назад, и кто похоронил его здесь?» – думал Виталий, а когда пришел в себя, стал разыскивать кладбищенских служителей. Сторож, который был в серьезном подпитии, ничего конкретного сказать не мог и послал его в контору. Там тоже пожимали плечами и говорили, что похорон не было и что родственники могли подзахоронить урну, но им ничего об этом неизвестно.

– Но кто-то же должен был вырезать надпись на камне? – не унимался Виталий.

– А это кто угодно мог сделать, мы за камнями и памятниками не следим. Вот если бы у вас что-то пропало, тогда, конечно, мы бы обратились в милицию, а так – это не наше дело.

Виталий достал десять рублей и протянул служителю:

– Вот деньги и мой адрес, если вы кого-нибудь встретите на могиле, пожалуйста, напишите мне туда письмо. Я работаю на Севере и в Ленинграде бываю редко.

Служитель с большим удовольствием взял деньги и обещал помочь. Виталий поехал домой, по дороге купил водки и решил помянуть отца. Глафира Фирсовна, потрясенная такими новостями, стала собирать на стол. А Виталий пил рюмку за рюмкой и не закусывал. Когда Глафира Фирсовна принесла еду в комнату, он был уже сильно пьян.

– Я ненавижу их, – сказал он, – этих людей, которые уничтожили мою семью. Они убили маму, потом умер отец, а я вырос без их ласки в казенном доме.

– Сыночек, давай выпьем за упокой твоих родителей. Не убивайся ты так, исправить мы ничего уже не можем. Пусть земля им будет пухом.

– Это можно исправить, я отомщу.

– Не думай о мести, еще и свою жизнь покалечишь. Лучше подумай о том, кто мог похоронить твоего отца, может быть, у него есть еще дети, а у тебя – брат или сестра.

– Я тоже сегодня понял, что у отца еще кто-то есть. Я буду искать, буду писать, может быть, мне повезет.

– Ищи, сыночек. и обязательно найдешь!

Глафира Фирсовна уложила Виталия и долго гладила его по голове. А ему приснилась женщина с ниткой жемчуга и алебастровой кожей, с которой он гулял по берегу моря. «Живи в мире, со злобой жить нельзя», – сказала она ему и исчезла. Наутро он решил, что должен отомстить за отца, и это решение его успокоило и умиротворило.

Новая Нива цвета «асфальт» отвлекла его от тяжелых мыслей. Он выехал из магазина и поехал кататься по городу. Бензин в те времена стоил десять копеек за литр, и Виталий проехал по главным улицам Ленинграда всего за 50 копеек. «Поеду в санаторий в Юрмалу136, оставлю там Глафиру Фирсовну лечиться, а сам поезжу по Прибалтике и еще посещу Пушкинские горы – там, говорят, все восстановили, как было при поэте. И поклонюсь его могиле», – думал Виталий. Он пошел в спортивный магазин, купил там походную палатку, надувной матрац, бензиновый примус и несколько котелков для приготовления пищи.

Он твердо решил не зависеть от гостиниц и столовых, где подавали непонятно что, а останавливаться в кемпингах или просто на туристских полянах. В СССР было принято путешествовать на машине с палаткой: понравилось место— ставь палатку и живи. Преступности не было, в деревнях можно было купить овощи, молоко, творог, яйца и мед, а в Прибалтике в магазинах были мясной фарш и рыба с местных рыбзаводов.

Виталий оставил Глафиру Фирсовну в санатории Дзинтарс в Юрмале, куда ему выделили две путевки. Она считала себя счастливейшей из смертных: сыночек привез ее в санаторий на берегу моря, она живет в отдельной комнате, ее кормят три раза в день великолепными прибалтийскими продуктами, и она проходит медицинские процедуры. Ей было немного жаль, что Виталий быстро уехал, но она думала: «Пусть, сыночек, попутешествует, что ему здесь со мной, старухой, делать?»

Сначала он заехал в Сигулду, которая была в то время модным курортным городом Латвии. Он прокатился на канатной дороге и нагулялся вверх и вниз по длиннющим деревянным лестницам. Но там ему не очень понравилось, и вечером он решил поехать в рыбацкий поселок Кабли137, где друзья рекомендовали ему кемпинг. Он не рассчитал время, стало темнеть, и ему не хотелось искать кемпинг в темноте. Он решил поставить палатку у дороги и переночевать. Утром его разбудил звук мотора, он вышел из палатки и увидел, что рядом с его Нивой стоит старая черная машина с никелированными молдингами138. «Какой раритет», – подумал Виталий. – Ездит здесь, наверное, со времен войны». Сзади на месте багажника к специальным крюкам был подвешен старинный сундук.

– Тэре139, – сказал пожилой эстонец. – Вы хотите покупать рыбу?

– Да, с удовольствием, – ответил