Читать книгу - "Битва ставок. Великое противостояние. 1941-1945 - Анатолий Александрович Александров"

15 июня Верховному позвонил командующий Юго-Западным фронтом Малиновский. Доложив о предпринимаемых Военным советом фронта мерах по укреплению обороны на участке от Волчанска до Ворошиловграда, он высказал тревогу за прочность позиций на стыке с Воронежским фронтом. При этом он сослался на мнение маршала Жукова, который считал, что в полосе Юго-Западного фронта противник обязательно нанесет сильный удар. Их общее предложение было конкретным: расположить в районе Волчанска общевойсковую армию или танковый корпус из резерва Ставки.

Сталин поблагодарил командующего Юго-Западным фронтом за такую предусмотрительность, но предложение как таковое отклонил. Верховный заверил Малиновского в том, что вопросы прикрытия всех фронтовых стыков, не только Воронежского и Юго-Западного фронтов, внимательно рассмотрены Ставкой и учтены по средством создания Степного военного округа, который имеет в своем составе сразу четыре общевойсковых и одну танковую армии. Вопрос быстро был исчерпан.

Вечером 17 июня командующему Северо-Западным фронтом Коневу позвонил заместитель начальника Генштаба Антонов и сообщил о приказе Верховного: «Передать командование фронтом генерал-лейтенанту Курочкину, а самому прибыть в Ставку не позднее 19 июня».

Сталин тепло поздоровался с Коневым, сказал:

- ГКО назначил вас, товарищ Конев, командующим Степным военным округом. Вы знаете о той сложной обстановке, которая складывается сейчас на Южном направлении. Противник, видимо, создает очень сильные группировки для того, чтобы срезать Курский выступ. Ваш военный округ, который Ставка намерена преобразовать позднее в Степной фронт, расположившись за Центральным и Воронежским фронтами, должен находиться в готовности отразить удары врага в случае его прорыва через переднюю линию нашей обороны, не допустить развития прорыва в восточном на правлении, как со стороны Орла, так и со стороны Белгорода. Верховный сделал паузу, продолжил монолог: - но особенно важную роль предстоит сыграть войскам Степного фронта в планируемом Ставкой контрнаступлении. Измотав главные силы немца в оборонительных боях, выбив у него максимум танков, наши войска без всякой оперативной паузы перейдут в контрнаступление. Мы планируем ликвидировать Орловский выступ и обеспечить прорыв к Бобруйску. Брянский, Центральный, Степной, Юго-Западный и Южный фронты должны выйти на левобережье Днепра по всему его течению. Нам надо побыстрее освободить Харьковский промышленный район и угольный район Донбасса.

Июнь шел к завершению, звонков в Ставку прибывало. Вечером 20 июня Сталину позвонил командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин:

- Товарищ Сталин, противник в ближайшие дни не намерен переходить в наступление. Скоро осень, и все наши планы сорвутся. Я предлагаю прекратить создание оборонительных рубежей и начать наступление.

- Так считаете вы, товарищ Ватутин, а вот маршалы Жуков и Василевский все-таки предлагают оставаться в обороне, - спокойно возразил Верховный.

Но Ватутин не согласился:

- Так думаю не только я, но и член Военного совета фронта Хрущев, товарищ Сталин.

- Но товарищ Василевский докладывает мне с вашего фронта, что немец в ближайшее время перейдет в наступление, - повысил голос Сталин. - Впрочем, так думает и командующий Центральным фронтом, а я Рокоссовскому верю.

- Боевая инициатива находится в наших руках, товарищ Сталин, и этим преимуществом надо умело распорядиться, - продолжал настаивать Ватутин.

- Противника больше беспокоит уходящее летнее время, товарищ Ватутин, - возразил Сталин. - Он разработал планы захвата Ленинграда и Москвы, прорывов к Волге.

22 июня маршал Василевский был отозван в Москву. Ставка рассмотрела ситуацию под Курском. Хотя члены ГКО Берия и Ворошилов поддержали Ватутина о целесообразности самим начать наступление, предложения Жукова, Василевского, Кузнецова прозвучали убедительнее. Верховный поддержал эту точку зрения.

Вся последующая неделя до начала июля прошла в томительном ожидании грозных событий. Фронтовые штабы регулярно докладывали в Ставку о замеченных переменах в дислокации противника, а их было немного. Дневная воздушная разведка тоже не сообщала о кардинальных переменах во вражеской группировке. Лишь Центральный штаб партизанского движения 28 и 29 июня донес в Генштаб о прибытии в Орел и Харьков до двадцати эшелонов с военной техникой. Все маршруты их продвижения к фронту, а продвигались они только ночью, круглосуточно тщательно охранялись большими силами эсэсовцев и полевой жандармерии.

В ночь на 30 июня сведения, переданные партизанами с Курского направления, в разговоре с Верховным подтвердил Жуков. Сталин приказал ему оставаться на Орловском направлении для координации действий Западного, Брянского и Центрального фронтов.

Вечером 1 июля начальник Генштаба Василевский, получив донесение разведуправления о том, что в период с 3 до 6 июля неизбежен переход противника в наступление на Курской дуге, тотчас сообщил об этом Верховному и предложил проект директивы Ставки в войска:

«По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3-6 июля.

Ставка приказывает:

1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного в скрытия его намерений.

2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника.

3. Об отданных распоряжениях донести».

Сталин утвердил текст директивы и приказал направить ее командующим Западным, Брянским, Центральным, Воронежским, Юго-Западным и Южным фронтами, а в копии - маршалу Жукову, маршалу артиллерии Воронову, маршалу авиации Новикову и генерал-полковнику Федоренко.

Утром 2 июля Василевский улетел в Бобрышево, для координации действий Воронежского и Юго- Западного фронтов, а также Степного военного округа.

В тот же день вблизи Воронежа был сбит самолет-разведчик. Пленный пилот показал, что наступление войск групп армий «Центр» и «Юг» намечалось начать в конце июня, но затем было отложено на июль ввиду недопоставок танков. Теперь танки поступили. Окончательный срок начала наступления - 5 июля.

В течение дня 3 июля Жуков и Василевский, вместе с командующими Центральным и Воронежским фронтами Рокоссовским и Ватутиным, провели рекогносцировку на участках ожидаемых главных ударов противника вблизи Тросна - Поныри и Пролетарский - Бутово.

Ночью 3 июля нарком боеприпасов Ванников и заместитель наркома вооружения Новиков были вызваны в Кремль. Когда они вместе вошли в кабинет Сталина, председатель ГКО обратился к наркому боеприпасов с в опросом:

- Скажите, товарищ Ванников, сколько противотанковых авиабомб конструкции Ларионова доставлено на данный момент в 16-ю и 2-ю воздушные армии?

Нарком боеприпасов достал блокнот с особо важными записями, открыл нужную страничку, прочитал:

- Согласно вашим указаниям, товарищ Сталин, 20 июня в Уколово и Бобрышево отгружено по сто пятьдесят тысяч противотанковых авиабомб.

- А 5-й воздушной армии не поставлялись авиабомбы этого класса? - снова спросил председатель ГКО.

Ванников перевернул страничку, прочитал:

- 5-й воздушной армии, товарищ Сталин, 27 июня поставлено пятьдесят тысяч кумулятивных авиабомб.

- Хорошо, - удовлетворился ответами председатель ГКО, занес названные цифры в свою записную книжку и тут же приказал: - А завтра направьте Руденко и Красовском у еще по сто тысяч противотанковых авиабомб.

- Надо, значит, направим. Сейчас в резерве имеется четыреста