Читать книгу - "Пожарский - Дмитрий Володихин"

Борьба с рейдом Лисовского являлась частью большого вооруженного противоборства между Московским государством и Речью Посполитой. Одновременно с военными действиями шли переговоры. В конце 1614–1615 годов русские и польские дипломаты пытались договориться хотя бы о перемирии, но требования сторон оказались взаимоисключающими. Летом 1616 года бои на Западном направлении возобновились. Сражения шли у Витебска, под Стародубом, близ Волхова, отбивался от поляков Дорогобуж…

Но всё это были боевые действия частного значения.

А весной 1617 года в поход выступил сам королевич Владислав с большой армией. И поход его стал настоящим бедствием для России.

Самой большой проблемой для московского правительства оказалось не то, сколь значительное воинство возглавил Владислав. И не то, сколь малые силы можно было собрать для отпора. Королевич шел, а за ним, в свите его, следовал тлетворный дух Смуты. Смута шла под знаменами Владислава, Смута вела под уздцы лошадей в артиллерийских запряжках. Владислава опасались на землях, контролируемых московским правительством, но это полбеды. А беда настоящая заключалась в другом: многие помнили, что когда-то Владиславу целовали крест. И сейчас воеводы, дворяне, казаки стояли против него в великом смущении: не легче ли склонить колени, попросить милости, вымолить жалование? Какой губительный соблазн!

Осенью 1617 года ему сдали Дорогобуж как законному государю московскому. Вязьму бросили воеводы и посадские люди: Владислав въехал в город, ударив не пушечными ядрами, но одним именем своим. Агенты его понесли в Москву грамоты, где Владислав величался царем и требовал от «Богом данного» ему Московского государства покорности. Здесь его грамоты поставили ни во что. Но крепко опасались: не отвалятся ли в пользу королевича иные города и земли?

Тут понадобились опять люди прямые — такие, каков Пожарский. Отважные, стойкие, невосприимчивые к соблазнам. Правительство вспомнило о нем и в октябре 1617 года дало ему армию для защиты левого крыла русских позиций — Калуги с окрестными городами^[319]. И он вновь должен был своей твердостью, прозрачностью, неподатливостью на хвори смутной поры обеспечить верность защищаемой области, а также… собственной армии.

Таков народ русский: раз воевода тверд, подначальные люди тоже остерегутся дуровать…

Прочих военачальников подбирали так: либо над крепостями и полками ставили проверенных, преданных людей, либо — цареву родню. Так другой Пожарский, Дмитрий Петрович, поставлен был оборонять Тверь и не пустил туда врага. На Волок отправили князей Черкасских — государевых родичей и доброжелателей. На Можайск — несгибаемого Федора Леонтьевича Бутурлина, выдержавшего во Пскове четырехмесячную осаду от шведов. Он и сейчас честно подготовил город к осаде. В поле вышел князь Б. М. Лыков — близкий родич и такой же доброжелатель Михаила Федоровича.

И столь счастливо начавшееся наступление Владислава застопорилось. Наемники требовали жалования, а королевич заготовил не столь много денег, чтобы утолять их постоянно. Зима 1617/1618 года выдалась морозной, жестокой. Многие ратники Владиславовы замерзли, иные столкнулись с сопротивлением лояльных Михаилу Федоровичу воевод и легли бездыханными в снега той страны, которую явились завоевывать.

Немало поработал для этого и Дмитрий Михайлович Пожарский. Под Калугой он противодействовал двум польским военачальникам: Чаплинскому и Опалиньскому. Те укрепились в селе Товаркове и беспокоили округу дерзкими набегами летучих отрядов.

Пожарскому подчинили калужского воеводу князя Афанасия Федоровича Гагарина и дьяка луку Владиславлева. Гагарин покорился, кажется, не без местнического столкновения.^[320] Пожарскому выдали значительные денежные средства — компенсировать на местах невыплату жалованья. Ратников для Дмитрия Михайловича собирали из многих городов. С Тулы вел большой полк Юрий Вердеревский, из Мценска передовой полк — Никита Лихарев, из Новосиля сторожевой полк — Прокофий Воейков, из Рязани несколько воинских голов вели дополнительный отряд. Казаков доставил Данило Замыцкий^[321]. В декабре — январе главные силы сборной армии сконцентрировались под Калугой. Любопытно, что местные служилые люди выпросили у московского правительства дать им в воеводы именно Дмитрия Михайловича и никого другого. Его знали, на него надеялись…

Историк С. М. Соловьев считал, что у Пожарского под началом имелось 5400 ратников.^[322] Но это почти что гадательные цифры. Каковы истинные (скорее всего, не столь высокие), определить невозможно. Состав армии, как и в 1615 году, быстро менялся. Счастье полководца привлекало к нему бойцов, а неудачи — отпугивали.

Дмитрию Михайловичу, как искусному и удачливому военному вождю, удалось одним только именем привлечь на свою сторону неожиданных помощников. По словам летописца, Пожарский, «…придя в Калугу, устроил осаду,^[323] и послал к казакам, которые воровали на Северской земле, чтобы шли в Калугу, а вину им государь простил. Они же тотчас пришли в Калугу с радостью и, живя в Калуге, многую службу государю показали».^[324]

Летучие отряды Чаплинского князь бил с большим успехом. Только за ноябрь и первые числа декабря 1617 года из-под Калуги пришли доклады о пяти (!) победах в стычках с неприятелем. Одними пленными поляки потеряли 48 человек.^[325]

Опалиньский и Чаплинский приходили под Калугу дважды: первый раз открыто, второй раз — тайно, рассчитывая овладеть городом с помощью неожиданного удара и надеясь на измену русских казаков. Первое столкновение их с Пожарским обернулось кровопролитным боем. Он начался близ Лаврентьевского монастыря и длился целый день. Никто не мог пересилить. Ничья, дорого стоившая обеим сторонам… Но такой итог — явно не в пользу гостей: им пришлось отойти, не взяв Калугу. Второе столкновение привело к их разгрому. Подойдя к русским позициям ночью, поляки наткнулись на дозоры, грамотно выставленные Дмитрием Михайловичем. Вскоре на польское воинство обрушилась контратака основных сил князя. Выйдя из ворот Калуги, ратники Пожарского «.. многих литовских людей перебили и от города отбили прочь». Казаки никак не проявили своих изменнических настроений, как видно, Пожарский вовремя принял меры.