Читать книгу - "Загадочная пленница Карибов - Вольф Серно"

олуха. Рауль был на двадцать лет моложе Хайме и гонялся за каждой юбкой, как дьявол за бедными душами. Недели не проходило, чтобы он заново не влюблялся… Хайме покачал головой, ухмыльнулся, взял деревянную лопату и полез по веревочной лестнице в яму. Внизу он в который раз удивился, как много опилок собирается за день. Они покрывали дно толстым овечьим ковром, в котором Хайме утонул по щиколотку. В одном углу опилки собрались валом, словно дюна песка, которую нагнал ветер. Странно, ведь в яме не могло быть ветра! Хайме покрепче ухватил лопату и решил проверить, в чем там дело. Осторожно подобрался он к куче и ткнул в нее лопатой. Ничего не произошло. Наверное, все-таки ночной ветер так завихрил, что залетел и в эту дыру. Он еще раз сунул лопату в кучу опилок. И еще. Ничего.

Ну ладно, одному дьяволу известно, почему опилки замело в угол. Мало ли на свете того, что человек не может уразуметь! К примеру, почему рыбы не летают? Почему железо тяжелее дерева? Почему пчелы строят шестиугольные соты? Почему? Почему? Почему?.. Он начал отгребать и тут же остановился, потому что услышал звук. Звук шел из кучи. Он был похож на стон.

— Выходи, я тебе ничего не сделаю! — крикнул он в надежде, что и ему самому не причинят зла. — Выходи, не бойся!

В груде опилок что-то шевельнулось. Медленно осыпалась куча, и на свет Божий вылезло хилое создание. Со вздохом облегчения Хайме отложил лопату. Между тем уже так посветлело, что он смог довольно ясно разглядеть фигурку. Это был ребенок, хоть и напоминавший своим образом женщину в мавританском стиле, потому что весь он с ног до головы был закутан в покрывало. Оставались видны только глаза. Тоненькие ручки говорили о том, что существо давно уже не ело нормальной пищи — это Хайме распознал сразу.

Хайме взялся за мешочек с провизией, висевший на поясе:

— Хочешь поесть? У меня есть краюха хлеба и довольно сносный сыр.

Вместо ответа создание задрожало.

— Ну-ну, не бойся! Если сейчас не хочешь, может, потом, — Хайме попытался придать своему голосу отеческие нотки. — А как тебя зовут?

Малыш не отвечал. Он потупил взор. «Какие пушистые у него ресницы!» — подумал Хайме.

— Ты девочка? — осенило его, и он подошел на шаг ближе. Существо тут же отпрянуло. — Тише, тише! Не бойся! Меня зовут Хайме Оэлос, и все здесь, на верфи, могут подтвердить, что я простой безобидный пильщик. Скажи, что тебя пригнало в эту яму? У тебя что, нет родителей, которые позаботились бы о тебе?

Внезапная грусть охватила Хайме, когда он задал последний вопрос. Они с Франсиской давно мечтали о детях, но вот уже девятнадцать лет, как они были женаты, а его жена никак не могла забеременеть. И это невзирая на бесчисленные свечи, которые она ставила в церкви Божьей Матери. А теперь, в свои сорок, она уже была слишком стара для деторождения. Все в руце Божией, и Он определил, что так тому и быть. Только Хайме не понимал, за что?! В других семьях дети рождались, можно сказать, от дуновения ветра, и, хотя родители уже не хотели пополнения семейства, год за годом потомство все появлялось и появлялось на свет. Почему? За что? Ах, столько вопросов без ответа в этой жизни! Хайме перекрестился, а потом спросил:

— Сколько тебе лет?

Существо снова затряслось.

— Не хочешь говорить? Ладно.

Пильщик Хайме решил не подгонять события. Поживем — увидим. Не хочет малышка разговаривать — не надо. Он начал грести лопатой, как будто девочки вовсе и не было рядом.

Хайме работал не спеша, с каждым взмахом стараясь выкинуть девочку из головы, но ее пристальный взгляд, который он чувствовал спиной почти физически, не давал ему избавиться от мыслей о ней. Когда работа была наполовину окончена, издалека послышалось веселое посвистывание Рауля.

Хайме вздрогнул. О напарнике он как-то забыл. А тут еще эта девочка. Сколько же ей лет? Трудно определить. По фигурке двенадцать-тринадцать, не больше. Ему пришла в голову идея, еще не вполне оформившаяся, но, кажется, удачная. Надо только дать ей вызреть. Хорошо ли будет, если Рауль увидит ребенка? Нет! Ни в коем случае! Рауль, конечно, неплохой парень, но слишком болтливый, бесчувственный и невоздержанный. Можно себе представить, как девочка, которая пугается при безобидном вопросе о ее имени, отреагирует на манеры бесшабашного парня. Хайме дал ей знак срочно скрыться в том углу, из которого она выползла, и начал засыпать ее опилками. И как раз вовремя! Потому что голова Рауля уже показалась на краю ямы.

— Эй, Хайме, я чуток припозднился! Не сердишься? Надо было отоспаться после вчерашней ночи. Был с такой цыпочкой у моря! Ну, скажу тебе, это что-то! Представляешь, надо мной только звезды, а подо мной — настоящий рай! Эх, и хороша была штучка! Как она умеет…

— Заткнись! — Хайме стало не по себе, что такие речи говорятся при девочке.

Рауль изобразил раскаяние:

— О, господин напарник не в настроении, да? Слушай, Хайме, честное слово, это в последний раз! Больше не буду опаздывать! Ладно тебе, знаю, что проштрафился, но если бы ты видел, как моя новенькая умеет трахаться!..

— Закрой пасть, сказано тебе!

— Фу ты ну ты! — Сколько-то времени Рауль действительно молчал, а потом изрек: — Ты и впрямь сегодня не в духе. Никогда тебя таким не видел. Вылазь, сменю тебя!

— Оставайся где стоишь!

Рауль, который уже спустил ногу на первую ступеньку, озадаченно уставился на напарника:

— Да что с тобой?

— Франсиска прихворнула. — Это была не совсем ложь, потому что жена его и вправду часто хворала.

— Ах, вон оно что! Жалко, но ты не вешай нос — выздоровеет! Всегда ведь так было…

— Да ладно, чего там! Пойди, позови Мендосу с его волами. Начнем с толстого бревна красного дерева…

Ритмичное «дзвинннь-дзумм» зубьев пилы при движении полотна вверх-вниз действовало успокаивающе в гуле портового шума, который доносился со всех сторон. Работа продвигалась хорошо.

Хайме стоял внизу, в яме, и был с головы до ног засыпан красно-бурыми опилками. Его глаза жутко жгло, и при каждом смаргивании казалось, что в них полно песку. Дело привычное, он уже сжился с этим. Стряхивать опилки было бессмысленно, к тому же это привело бы к сбою в работе. Закрыть глаза тоже нельзя: надо постоянно следить, чтобы пила шла ровно. Так что дальше, дальше, дальше…

Прошел час, когда Рауль внезапно остановился.

— В чем дело? — спросил Хайме.

— Как это, в чем дело? — послышалось