Читать книгу - "В объятиях XX-го века. Воспоминания - Наталия Дмитриевна Ломовская"

то время Илья в Вашингтоне. Когда он пришел на консультацию к хирургу, первое, что тот у него спросил, не знает ли он Наташу Ломовскую. Хирургом оказался Том Труст. Илья сказал, что знает, но больше знаком с Ольгой Ломовской. Том сказал, что он знает и Ольгу. Я чувствую свою вину перед Томом в том, что столько лет не давала о себе знать в суматохе вживания в новую жизнь и даже не уверена, что он знает, что мы уже давно живем в Америке. Мне представляется, что у него остались незабываемые впечатления о времени, проведенном им в Москве почти 40 лет тому назад. Вот какие в жизни бывают приятные неожиданности. За всю жизнь их, может быть, можно на пальцах пересчитать. Я сразу же написала Тому большое письмо. Он мне ответил, написал о себе и своей семье, вспомнил о нашей последней встрече в его доме в Вашингтоне, пригласил в гости в случае, если я окажусь поблизости.

Вернусь в 1978 год. Моя мама с присущим ей талантом уже несколько лет как поменяла квартиру на Филях на большую квартиру на Молодежной улице около метро Университет с видом на главное здание МГУ и университетские часы. На работу на биофак даже иногда ходила пешком. В 1978 году, по состоянию здоровья, ей пришлось уйти на пенсию, о чем она очень жалела всю оставшуюся ей жизнь. В ожидании Олиного ребенка она героически предложила нам с молодой семьей въехать в их большую квартиру, а самой с папой поехать жить к нам в Беляево. Мы, конечно, согласились и, как обычно, перевезли их с квартиры на квартиру. Лёня был почти профессиональным организатором всех наших переездов. Прожили они в Беляево недолго. Мама выменяла нашу маленькую трехкомнатную квартиру в Беляево путем сложного многоступенчатого обмена на прекрасную большую двухкомнатную квартиру в соседнем с нами доме по Молодежной улице, на которую смотрели окна нашей спальни. Так мы стали жить совсем по соседству.

9 ноября 1978 года у Оли с Мишей родилась дочка. Назвали Анной в память Олиной и Мишиной бабушек. Обеих звали Аннами. Нам это имя очень нравилось. Три года жили все вместе. Оля взяла академический отпуск в университете, быстро научилась готовить, часто кормила всю семью, хотя это было совсем не просто. По вечерам Оля с Мишей всегда уходили, говоря нам: «ну вы же все равно сидите дома». Я с Анечкой много гуляла по субботам и воскресеньям, и она стала громко называть меня бабой. Мне было только 43 года, и Оля научила ее звать бабушку и дедушку «Татик» и «Лёник». Так мы с Лёней и остались для Ани и Оли под этими смешными именами.

Оля серьезно тренировалась в университетской команде по бадминтону, и тренер предлагал ей подумать о спортивной карьере, но она, поразмыслив, выбрала все-таки научную. В 1979 году, отсидев положенное с Аней время на подмосковной даче, мы с Лёней достали по блату путевки в дом отдыха завода им. Хруничева на Рижском взморье. Отдохнули прекрасно, купались в бассейне с минеральной водой.

В самом конце 1979 года Лёня защитил докторскую диссертацию, чем окончательно завоевал уважение своей тёщи. Защита проходила в нашем институте, т. к. среди тестов на безопасность лекарств значительное место составляли тесты на микробах в качестве первичной оценки наличия или отсутствия у них мутагенной активности. Чудом у нас сохранился автореферат его диссертации, и поэтому я знаю ее название:

«Исследование мутагенного действия лекарственных препаратов и других биологически активных соединений с помощью микробных тест-систем».

Работа заведующего отделом безопасности лекарств была очень напряженной и ответственной. Ошибки совсем не допускались, т. к. речь шла об их влиянии на здоровье людей. У Лёни было довольно много недоброжелателей, как среди крупных ученых, претендующих на главную роль в области этого важного в теоретическом и прикладном плане направления исследований, так и среди авторов лекарств, которые не получили положительной оценки на безопасность. В отделе оценки безопасности лекарств в институте Л. А. Пирузяна, которым заведовал Лёня, были сосредоточены крупные силы по комплексной оценке безопасности лекарств. Отдел состоял из семи больших лабораторий. В это время были выпущены методические указания по оценке безопасности лекарств, которые до сих пор используются и цитируются учеными в России, работающими в этом направлении. На защиту приехал Л. А. Пирузян. Оппонентами у Лёни были С. Г. Инге-Вечтомов, А. С. Кривицкий и Г. Д. Засухина. Ленинградские генетики во главе с С. Г. Инге-Вечтомовым всегда поддерживали Лёню и давали высокую оценку его работам. Защита прошла успешно. Черных шаров никто не бросил. Коллег и друзей собрали, как всегда, у нас дома в 1-ый день 1980 года. Всем объявили, что будут только легкие вина и фрукты, т. к. все наверняка переели и перепили накануне при встрече Нового года. Столы, полные еды, накрыли в самой большой комнате нашей квартиры и плотно закрыли дверь. В столовой действительно выставили вина и фрукты. Шутка была не новая, но все купились и через короткое время поскучнели. Мы не стали долго испытывать терпение наших дорогих гостей, и все с большим удовольствием сели за нарядный банкетный стол.

Одна из редких фотографий Н. Д. Ломовской, сделанных на работе в институте ВНИИ генетика с 1968 по 1992 годы.

Генетический конгресс в Москве 1978 г. В центре Э. С. Пирузян, справа Н. Д. Ломовская.

Глава 19

Итоги работы сотрудников лаборатории актиномицетов и актинофагов

Теперь мне хотелось бы, по возможности кратко, подвести итоги продолжавшихся почти четверть века исследований во время моей работы в лаборатории генетики актиномицетов и актинофагов, а также вспомнить сотрудников, в то время работающих в нашей лаборатории.

Стремительно развивающаяся генетика и молекулярная биология бактерий уже продемонстрировала, какую важную роль играют бактериофаги (главным образом, умеренные) в изучении модельных бактериальных штаммов, таких, например, как E.coli, Salmonella thyphimurium и другие. При этом совершенно необходимым этапом являлось генетическое изучение самих бактериофагов, о котором уже были опубликованы большие обзоры и целые книги. Актинофаг phiC31 мог бы сыграть такую же важную роль в изучении актиномицетов, образующих большинство используемых в медицине и ветеринарии антибиотиков.

Как я уже упоминала, результаты по генетическому изучению актинофага phiC31 и первичному изучению его ДНК были подробно описаны в большом обзоре «Genetics and Molecular Biology of Streptomyces bacteriophages» («Генетика и молекулярная биология Streptomyces бактериофагов»), опубликованном в американском журнале Microbiological Reviews, June 1980, p. 206–229.